Пусть лучше все думают, что я просто убиваю людей из собственных пристрастий, а не потому, что приношу их в жертву полумёртвым богам...

— Если я получу убедительные доказательства того, что он действительно преступник и заслуживает смертной казни, то так тому и быть, — произнёс майор Краснодубов. — Что хочешь за остальное?

— А вам надо всё? — спросил я. — Там же некоторые сферы — галимая ерунда...

— Это решат более компетентные люди, я не разбираюсь, — ответил на это майор. — Так что ты хочешь за остальное?

— Если сумеете взять в плен кого-то из бригадников, то мне нужны они все, — выдвинул я своё требование. — Можете не переживать об их дальнейшей судьбе, они обязательно умрут.

— С военнопленными мы так не поступаем, — отрезал майор. — Попадут в плен — для них война закончится.

— Ты живёшь мерами своей прошлой жизни, — посетовал я. — Здесь они неприменимы. Ни для кого никакая война не закончится.

— Пусть так, — не стал спорить Евгений Игоревич. — Но справедливого суда заслуживает каждый.

— Ты вообще знаешь, что делают с людьми сферы? — поинтересовался я.

— Слышал, — ответил он. — Ещё я видел, что они сделали с тобой.

— Это ещё цветочки, — покачал я головой. — У меня есть веские причины, чтобы этим заниматься и я не убиваю невинных. Намеренно, во всяком случае. А среди суперов встречаются такие...

— Дима! — без стука ворвалась в кабинет Ария.

Оборачиваюсь и вижу, что за ней ещё два человека. Один, явно, слепой, глаза его смотрят в никуда, он седой, осунувшийся, лицо в осколочных шрамах, а второй чем-то похож на него, но моложе лет на двадцать.

— Здравствуйте, — произнёс седой. — Я не вижу вас, но рад знакомству, Дмитрий. Меня все зовут Геннадием Павловичем.

— Кирилл, племянник, — представился молодой.

— Рад знакомству, — встал я, а затем посмотрел на майора. — У тебя тут бардак, как я посмотрю...

— Кто разрешил врываться без стука?! — резко встал из-за стола Краснодубов. — Ария Бриндаровна! Где субординация?!

— Прошу прощения! — опомнилась девушка. — Просто, я думала... срочно...

— Ладно, ребята, — я взял со стола редкую сферу и вручил Арии. — Это предоплата за вампира Олега. Теперь мне нужно отдохнуть. Завтра поговорим.

/1 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

Утро обозначилось для меня прохладой и розовым солнцем, ярко освещающим двор.

Вышел из подъезда и потянулся. Левая рука отдалась незначительной болью, но сейчас, даже без обезболивающих, ощущения значительно лучше, чем вчера. Сажусь на приподъездную лавочку и закуриваю.

— С праздником! — поздравил меня проходящий мимо мужичок, несущий две банки импортной краски.

— И тебя с праздником, — ответил я автоматически.

А что за праздник? Точно! День международной солидарности трудящихся.

Ночевал я дома у Арии, самой её не было, потому что ночное дежурство. Ужинал я по-походному, разогретой тушёнкой и швейцарской шоколадкой с чаем.

На часах уже девять утра, поэтому на плаце построение увеличенного отряда ополченцев. Майор Краснодубов с уже виденным мной старлеем и каким-то новым офицером, отличающимся кожаной курткой и кобурой с Наганом на ремне. Вероятно, тот самый замполит, которого раскатала в диспуте бабуля.

Сержанты проводили утренний осмотр, проверяли подворотнички, изыскивали небритость, неисправность внешнего вида, наличие военных билетов и прочей атрибутики — типичная армейская тема, свойственная всем армиям мира...

Майор, молча ожидавший окончания осмотра, увидел меня, сказал что-то старлею и твёрдым шагом направился ко мне.

— Доброе утро, — приветствовал я его, когда он подошёл.

— Доброе, — ответил он, садясь рядом.

— Куришь? — спросил я, вытаскивая из кармана кителя пачку.

Майор молча принял сигарету и подкурил её своими спичками. Сидим, молчим, курим.

— Не интересно, что стало с редкой спецсферой? — решил нарушить молчание Краснодубов.

— Ты сам расскажешь, если захочешь, — пожал я плечами.

— Успех, — ответил Евгений Игоревич. — Теперь он снова видит, но не так, как раньше. Говорит, что теперь не узнаёт людей, но видит, что внутри у человека. Жутко.

— Но крайне полезно, — усмехнулся я.

— Да, — кивнул майор. — Ему нужно время, чтобы освоиться. Он жалуется, что видит всё, что происходит перед ним, на расстояние около километра. Сразу всё. Это быстро утомляет его.