Хотя её отношение к окружающим от этого не улучшилось. Проведя вместе достаточно времени и путешествуя по регионам для затыкания дыр и очищения членов орденов от химии, я заметил, что у девушки есть две ярко выраженных стороны. Пай девочка — умница-красавица-отличница, которую видели на приемах. И оторва готовая ради выполнения собственных капризов перегрызть человеку глотку.

При этом нельзя сказать, чтобы одна из этих сторон была маской, нет. В ней и в самом деле уживалось будто две личности, и переход между ними было легко отследить с изменением размера зрачков или сменой осанки. Заставить себя расслабиться рядом с ней было не слишком легко, но я осознавал необходимость такого действия. Фальши в наших отношениях быть не должно, иначе этот монстр покажет зубки.

— О чем задумался? — словно почувствовав мои мысли спросила Мальвина.

— Как думаешь, мы сможем забрать себе коллегию по просвещению? — спросил я.

— Зачем она нам? — удивленно посмотрела на меня Мальвина, и не только она. — Это же сплошные траты, и никаких доходов.

— Это верно, с деньгами после покупок у нас не все гладко. — кивнул я, не став рассказывать, что Петр, своим желанием подставить нас, и заменив неинициированные камни на уже использованные, только сыграл на руку. — Но через коллегию мы сможем контролировать обучение медиков.

— Идея здравая, но, если подойти к ней с такой стороны, сил требуется слишком много. — постучав пальчиком по подбородку заявила Мальвина. — Нет, все министерство мы не потянем. Да у нас и подходящих кандидатур нет.

— Мирослав. — подумав предложил я. — Если попробовать сторговаться, его место в армейской коллегии на пост министра просвещения.

— У нас там и так всего два голоса. — нахмурившись возразил Роман.

— Именно. Права вето в ней у нас нет, оно за Петром. Голосов только два из двенадцати. Мы ничего не теряем. — ответил я. — Ну и можно постараться не терять место, а переложить его на твои плечи. Одного снижения влияния на коллегию будет достаточно, чтобы Петр рассмотрел такую перемену.

— Это будет непросто. — заметила Мальвина, чуть нахмурившись.

— Тем интереснее. — возразил я. — К тому же, разве тебе было бы весело заниматься этим совершенно без риска и труда.

— Наверное. — усмехнулась Мария. — А что мы с этого получим?

— Для начала возьмем под контроль все приюты, училища и государственные школы. Введём военную подготовку и первую медицинскую помощь. Заодно получим исчерпывающую информацию о случаях коррупции и их схемах. — начал перечислять я. — В идеале свести все в отдельное ведомство, с ротацией или выделением квот среди офицеров, выходящих на пенсию.

— Ну… и зачем? — снова спросила Мальвина.

— Военные, выходя на заслуженный отдых в сорок лет, если они еще не обзавелись семьями, будут находится в окружении преподавательниц и воспитательниц. Так мы решим проблему вдов. — подумав ответил я. — При этом формально находясь на пенсии они будут подчиняться военной структуре, которую мы введем, и будут вести пропаганду и обучение там куда обычно не дотягиваются даже СМИ.

— И в итоге мы будем получать лояльных трону, прошедших базовое обучение медицине и строевой подготовке молодое поколение. — задумчиво проговорил Роман. — Неплохая идея, даже отличная, рассчитанная на перспективу. Только вот с подбором кадров могут быть проблемы. На пенсию просто так не выходят. Это отдельно нужно курсы переподготовки ввести.

— И лагеря для детдомовцев, так чтобы совместить. — кивнул я.

— Единственная проблема — деньги. — заметила Мальвина. — Полигоны, здания, зарплаты, питание — это все стоит денег и немалых. А на мой вопрос зачем, ты так и не ответил. Зачем это нам с тобой?

Ее слова заставили меня задуматься. Как объяснить девушке, что, оказавшись среди детдомовцев, год назад, я на своей шкуре прочувствовал всю несправедливость и ужас их жизни, лишенной элементарной любви и заботы. Когда коррупция Меньшиковых превратила социальный лифт в социальный же тупик, выгодный лишь потомственным дворянам и боярам, уже имеющим власть.

Сложно объяснить человеку, у которого всё всегда было, что некоторые не могут заснуть из-за рези в животе от голода. Что они спят прижавшись друг к другу, потому что в старых зданиях, в которых давно не было ремонта, дует из всех щелей, а зимой температура лишь немного выше, чем на улице. Зачем ей вмешиваться?

— Помнишь, я говорил тебе о карме и балансе осознанности и инстинктов? — спросил я, глядя на супругу. Та неуверенно кивнула. — Так вот, если его изменить, поставить себе на служение, ты сможешь стать сильнее, чем дано от рождения. А если наплевать и оставить как есть, или загубить уже существующий — наоборот, зачахнешь. Я тому живой пример.

— Хочешь сказать, что «добро» возвращается? — фыркнула Мальвина. — Я скорее поверю, что окупились твои безумные тренировки.

— Это тоже, куда уж без них. Но они лишь позволяют достичь своего предела, а не перешагнуть за него. — прокомментировал я, посмотрев в зал заседаний. — Мы же с тобой говорим о том, чтобы превзойти наших соперников.

— Отец… — Мальвина прищурилась, и подалась вперед. — Ты сможешь его превзойти если мы это сделаем?

— Даже если не сделаем. Но если все получится — преодолею свой предел быстрее. Как и ты. — ответил я, улыбнувшись. — Не сразу, от тренировок тоже никуда не деться.