Шрифт:
Я подошёл к восторженно взвывшим «фениксам».
— У вас на щеке кровь, брат, — чопорно произнесла Вилли, сохраняя предельно серьёзное выражение лица, хотя в е глазах и мелькали озорные искорки.
— Это не моя, — в тон ей ответил я, и мы рассмеялись.
— Видали?! Видали, да?! — заорала Хильда в сторону мрачно стоящих студентов Западного факультета и сграбастала меня в объятья. Я аж крякнул, когда мне сдавило и так повреждённые местами рёбра. — Отымели! Отымели нахрен! Всех, скопом! Это мой брат, поняли, да?! Лучше не связывайтесь с Винтерами!
Меня принялись хлопать по плечам, жать руки — не все, разумеется, а лишь те, кто был не ниже чем из графских семей. Какая-то девчонка с третьего курса умудрилась поцеловать меня в щёку и немедленно заслужила злобный зырк от Хильды.
Толпа немного расступилась, пропуская Ольгу.
— Наверное, не стоило всё-таки ввязываться во всё это из-за меня… — вздохнула Романович и улыбнулась. — Но всё равно — спасибо. Никто раньше не делал для меня ничего подобного.
— Всегда обращайся, знаешь ли, — немедленно вставила Мина.
— Всех касается! — рявкнула Хильда. — Надирать задницы за правое дело — это наше кредо!
— Моя победа — в вашу честь, принцесса, — чуть склонил я голову, беря Ольгу за руку и на этой раз уже действительно целуя её.
Позёрство, конечно, но со стороны должно выглядеть красиво. Картина маслом — красавица и присягающее ей чудовище…
— …И в новое время вновь стоят у черты, — послышалось негромкое пение Эльмиры. — Рыцарь и королева, что не знали любви…
Глава 20
Доехали мы шикарно — на серебристом «хорьхе», близнеце того, что был у князя Печорского. Ну, машина дорогая, престижная, так что неудивительно, что правители её любят… Что-что, а делать машины алеманцы умеют.
Вышел из «хорьха», подал руку сначала Хильде, а потом Вилли. Особой нужны в этом не было, но этикет, мать его так… На нас пялились со всех сторон, так что выглядеть совсем уж варварами из провинции не хотелось.
Я поправил висящий на поясе хиршфангер, Вилли привстала на цыпочки и расправила сестре воротник кителя. Хильда с ворчанием напялила ей фуражку, надвинув по самые глаза, и натянула свою.
Вообще, конечно, можно было прийти и в гражданском мундире, но у меня не имелось приличного фрака, а у сестёр — платьев, в которых было не стыдно показаться целой куче высокородных аристократов. Пошить на заказ или даже купить что-то подходящее стоило каких-то совершенно сумасшедших денег, а брать напрокат одежду мы единодушно признали зазорным.
Впрочем, чёрно-красная — в цветах факультета — парадная форма Академии выглядела вполне себе ничего. Первому курсу шитья не полагалось, аксельбант был бронзового цвета. Нам полагались кортики, причём даже дважды — и как студентам Академии, и как всё ещё формально членам корпуса печорской Лесной стражи, но мы нацепили хиршфангеры. Причём, я доподлинно знал, что Хильда спрятала в начищенном до блеска сапоге ещё один нож, а у Вилли был где-то припрятан «покет браунинг». Впрочем, я «дерринджером» тоже не побрезговал.
Причём, у нас даже не возникло вопроса — вооружиться или нет. А то в прошлый раз наш поход на бал закончился… не очень хорошо, скажем так.
Обыска я не боялся — не станут нас обыскивать. Тем более, что на приёме будет такая концентрация магов, что огнестрельное оружие — это будет последнее, чего они станут опасаться. Всё-таки чародеи в возрасте его не особо уважали и тем более не боялись — для них оно чаще всего так и осталось громоздкими, шумными и косыми карамультуками, бьющими максимум на два десятка шагов…
Опасное заблуждение.
Следом подъехал ещё один «хорьх»-кабриолет, и я немедленно к нему направился.
Открыл заднюю дверцу, протянул руку, помогая Ольге спуститься.
— Спасибо, — коротко кивнула Романович.
В отличие от Хильды и Вилли она выбрала в качестве выходного наряда старомодного вида, но явно дорогое красно-бело-розовое платье с пышной юбкой и открытыми плечами. Длинные белые перчатки до локтя, куча драгоценностей — серьги, ожерелье, кольца. Золото, серебро, бриллианты, рубины, кристаллы Праха — Волынь явно не бедствовала. Ну, и завершала картину принцессы, выходящей в свет, тщательно уложенные в причёску волосы.
В руках у Романович была крупная такая дамская сумочка… Которую она едва не выронила.
— Ты всё ещё неважно себя чувствуешь? — спросил я, ловя сумочку и удивляясь её тяжести. — Ого. Ты туда кирпич засунула, что ли?
— Артиллерийский «люгер», — невозмутимо ответила принцесса. — Не хочется лезть в змеиное логово безоружной. И я нормально себя чувствую — не век же мне в лазарете валяться.
— Но вообще и долечиться стоило бы.
— Вообще стоило бы подать и мне руку, лорд Винтер, — ворчливо произнесла Анна.