— Если Николай Семенович захочет, он легко снимет корону с моей головы. Наш предок совершил неправильный выбор. — Император тяжело вздохнул и утвердил подбородок на сложенных ладонях. Таким сын еще его не видел. — Через МДАМ проходят все без исключения видные дворянские роды. Каждый студент проходит обучение и оставляет лучшие воспоминания об этом заведении. И если Радзивиллы выкажут притязания на трон, многие искренне их поддержат. К ним присоединятся наши враги, а за ними потянутся и нейтралы. Мы останемся в меньшинстве и проиграем. Ты это понимаешь?

— Мы всегда были сильнее! Сильнейшие маги империи и Европы! Мы сметем всех врагов!

— Возможно. Но зачем? Зачем нам междоусобная война, которая унесет жизни сотен лучших наших подданных и навсегда подорвет позиции империи на международной арене? Наши враги только и ждут подобного подарка… — Николай поднял руку, останавливая сына. Он уже понял, что не услышит от него ничего разумного. — До поры я смотрел сквозь пальцы на твои чудачества, в отсутствие войн молодым требуется выпускать пар. Но ты перешел черту. Нельзя относиться к Юле так же, как к обычной шлюхе. Тебе ничего не стоило быть с ней обходительным и нежным, понравиться и влюбить в себя. А уж когда брак состоится…

Они оба помолчали, прекрасно помня, что разводы среди дворянства не поощрялись. За последний век среди «Золотой сотни» их было всего три, в знак разорванных союзов, предательств и проигранных войн. Жена фактически переходила в собственность мужа, и никакое заступничество либерального Радзивилла Юле не поможет.

— Теперь исправляй ошибку. Извинись перед ней. Загладь вину. Прекрати выносить скандалы в публичную плоскость на радость нашим врагам. Ты меня понял?

— Да, отец. А что делать со Строгановым?

— С кем? Строгановы не входят в сильные роды.

— С выкормышем, который за нее вступился. Судя по разговору с Николаем Семеновичем, он хочет стать вассалом Радзивиллов.

— Ты точно идиот… — устало вздохнул отец и махнул рукой. — Устрой ему несчастный случай или еще что. А теперь иди, у меня встреча с японским принцем.

Поклонившись, Иван с достоинством покинул императорский кабинет. Лишь оказавшись у себя в комнате, он смог выдохнуть сквозь сжатые зубы. Сколько бы ни было таких разговоров, он никогда к ним не привыкнет. А ведь рано или поздно на месте отца окажется брат…

— Не бывать этому, — тихо прошептал Иван. — Как раз потренируюсь на этом Строганове.

Дикая страна. Дикие люди. Дикая чернь. Хиото не нравилось в России абсолютно все… если не считать женщин. Они отличались от японок в лучшую сторону. Больше мяса и громче крики. Нужно не забыть набрать себе их на обратный путь и найти поставщика.

Сегун не отправился на встречу с русским императором. Пусть недалекий наследник отбывает номер, пока божественный генерал занимается настоящим делом.

Власть империи на западе совершенно неожиданно пошатнулась. Проводников воли императора истребил неизвестный выскочка. Освободившееся место пытались занять французы, что было совершенно неприемлемо в ходе надвигающейся войны с американцами. Без российских ресурсов, кристаллов и топлива Япония могла проиграть.

Вот и приходилось сегуну терпеть местную дикость. Император четко дал понять, что ему не интересно, как именно к ним вновь потекут кристаллы, через прямой договор с Романовыми или с новым влиятельным родом.

Флайер с дипломатическими маяками бесшумно рассекал ночное небо, пока внизу плескалось огненное море. Москва не спала, залитая светом тысяч фонарей. Особенно уродливо смотрелось неоновое сиреневое пятно, отдельный район, отделенный от остального города большим лесом и рекой. Безвкусные рекламные вывески обещали гостям массу дешевых удовольствий: эльфийских женщин и наркотики, гномское пиво, гоблинские подделки и орков для особых ценителей. Прискорбно, что именно сюда и лежал путь Хирохито Хиото.

Летающая машина приземлилась на улице розовых фонарей. Скрыв лица за традиционными для квартала масками, Хиото с секретарем и бывшим слугой Оболенских скользнул в ближайший бордель. Не останавливаясь, они прошли в дальнюю комнату с огромной кроватью и остались сидеть там в полной темноте.

Ближайшая стена бесшумно уехала в сторону. Сегун с равной долей презрения и интереса рассматривал почти голую эльфийку. В Японии не было нелюдей, не считая кицунэ. Их всех изгнали в Китай, а тех, кто не пожелал покидать свои дома, истребили.