— Я так понял, мы не вмешиваемся? — на всякий случай уточнил Арес с заднего сиденья, которому было не очень хорошо всё видно.

— Ни в коем случае! — оживилась Ольга. — Смотри! — она ткнула в другую сторону. С ума бы не сойти! Это же «бесплотники»! Один, второй… Они же вроде все сдохли!

— Все, да не все! — покачал головой Гермес. — А вечер-то перестаёт быть томным.

Места во внедорожнике было достаточно, чтобы все мы поместились. Я уселся рядом с Аресом. Баньши и Призрак уселись на третьем ряде сидений. Около их ног лежал бесчувственный ментат. Цесаревна засыпала меня вопросами.

— Галактионов, ты же Приручитель! Почему ты не привел с собой тварей? Я знаю, они у тебя есть! А какую ты технику использовал для пробития щита у первого физика? Как так получилось с первого раза? А что это было в конце? Какой стиль боя ты изучал? Нет, я понимаю, что их несколько, но расскажи основные. А кто был учителем? Он был точно не из Империи. Я местных всех знаю. И не из Японии, я там тоже всех знаю. Блин, из Северного Королевства я тоже всех знаю! Галактионов, ты где обучался?!

Этот поток вопросов посыпался на меня, как пулеметная очередь, вызывая лишь улыбку и лёгкое раздражение.

Бой был сложный, и я выложился серьезно. Мне бы сейчас добраться до номера, поспать и отдохнуть, а тут эта неугомонная принцесса.

— При всём уважении, Ваше Императорское Высочество, но я не хочу разговаривать на эти темы, и отвечать на ваши вопросы.

— Как это ты не хочешь? Я же цесаревна, ты обязан! — обиженно надула губки Ольга.

— Ни хрена я вам не обязан, — покачал головой я, но всё-таки решил проявить немного уважения. — Извините за «ни хрена», но посыл вы поняли.

— Слышишь, Гермес, а давай высадим этих борзых, и пусть пешком до дома идут, — сложила руки на груди Ольга, обращаясь к водителю.

— Как прикажете, — сказал тот, и начал тормозить.

Я же просто пожал плечами.

— Призрак, Баньши, на выход. Поезд дальше не идёт, машинист нас дальше не везёт.

Ольга внезапно хлопнула Гермесу по плечу.

— Ладно, не останавливайся, едем дальше.

Я просто покачал головой, не убирая с лица улыбку.

— Что ты лыбишься, Галактионов? — раздраженно сказала Ольга. — Чего ты такой борзый, кто тебя вообще воспитывал?

— Я бы сказал, что мама и папа, но нет. Были у меня воспитатели, — задумчиво почесал затылок я, вспомнив тех, кто обучал меня в крепости Охотников. — Достойные ребята, вот что я могу сказать.

— А в какой стране? — тут же навострила ушки Ольга.

— Цесаревна, вы опять? Не расположен я к разговору, при всём уважении.

— Ну, я так не играю, — опять переключилась на обиженную девочку мощный Универсал, а по совместительству прямая наследница Российской Империи. — А если я прикажу Аресу взять тебя за ноги, высунуть из окна и немножко потрясти? — задумчиво проговорила она.

Рядом хрюкнул Арес, и я не понял — то ли от предвкушения, то ли от удивления.

— Ну, если у него руки лишние, то пусть попробует, — пожал плечами я.

— Слышь, барон, не быкуй! — а сейчас Арес напрягся.

— Да я и не быкую, что ты. Я говорю чистую правду. Только попробуй ко мне прикоснуться.

Этот цирк мне начал надоедать. Нет, цесаревна девушка забавная, и я бы с удовольствием пообщался с ней в неформальной обстановке. Вот только сейчас для этого был совсем неподходящий момент.

— Ладно, Арес, не отрывай ему ноги пока, — радушно улыбнулась Ольга. — Это шутка была, ты что не понял?

— Прекрасно понял, — хмыкнул я. — Поэтому тоже пошутил по поводу твоей руки, здоровяк.

Я пристально посмотрел в глаза, но в конце не удержался и добавил.

— Но это не точно.

Впереди весело заржал Гермес.

— А ты знаешь, барон, ты мне уже нравишься, как минимум потому, что достаёшь эту гору мяса. Но попрошу заметить, я не одобряю отказа от сотрудничества с цесаревной.

— Так я и не отказываюсь, — покачал головой я. — Просто не хочу.

— А почему ты не хочешь? — склонила голову набок заинтересованная цесаревна.

— Ответ «не хочу» сам по себе самодостаточный, — терпеливо, как ребёнку, объяснил я. — И он не требует никаких пояснений.

— Какой-то ты слишком умный, Галактионов, — подозрительно прищурилась цесаревна, — для своих 18 лет.

— Гены, видать, хорошие, — хмыкнул я, и тут же поправился. — От тех родителей, которых я не помню.

— Ну-ну!