Рита ухмыльнулась, глядя на меня сверху вниз.

— Ох, я ж совсем забыла, — сказала она, — Ты не передумал продавать дом?

Я покачала головой.

— Нет, не передумал.

Выражение лица Риты стало еще более кислым.

— Ну, тогда ты совершил большую глупость, — сказала она, — Ты должен был принять мое предложение, когда у тебя был шанс. В следующий раз далеко не факт, что я соглашусь. У меня, знаешь ли, и без Булгаковых хватает заказов. Я востребованный специалист.

Я на мгновение почувствовал укол неуверенности. Но я быстро отогнал сомнения в сторону. Я не доверял этой мутной дамочке. Нет смысла ее слушать, пока не буду окончательно уверен, какую роль семья Апрелевых играет во всем этом.

— Приятно, что востребованный специалист так за меня переживает. Но Я остаюсь при своем решении, — твердо сказал я.

Рита фыркнула.

— Послушай, самоуверенный мальчик, — сказала она, — Я слышала, что ты невероятно наглый, но вроде бы не дурак?

— Ещё какой дурак! — с гордостью произнес я, — Даже в интернете таких нет. А в телевизоре и подавно. А иной характер… слухи как всегда врут. Мой характер ещё хуже.

Риту мои подколы не смутили.

— Ты неоднократно отказывался от моих предложений, — тон Риты неожиданно стал мягче. В её глазах появился даже легкий намек на… сочувствие? — Ты думаешь, что тебе не нужна помощь, но ты ошибаешься.

Я был удивлен ее внезапной сменой тона. Но виду не подал.

— О чем ты говоришь? — спросил я, стараясь говорить как можно более непринужденно.

Рита закатила глаза.

— Не прикидывайся дураком. Я догадываюсь, что ты решил справиться с наследством Булгаковых самостоятельно. Но ты понятия не имеешь, во что ввязываешься. И ты совершенно ничего не смыслишь в законах. Тебе нужен кто-то, кто знает, что делает. И как всё устроено.

Услуги свои что ли предлагает? В целом, конечно, ее слова не лишены логики. Однако…

Я приподнял бровь.

— Хочешь сказать, что этот кто-то — ты? — скептически спросил я.

Рита лукаво улыбнулась. И протянула мне свою визитку.

— Конечно. Я могу предложить тебе свои услуги за очень разумную цену. Но предложение не вечно. Уже завтра меня даже в Москве может не быть. Я работаю в том числе и с международными заказами. Успей поймать момент.

Ох, княжна Апрелева, вы чудесная актриса, но сомневаюсь, что вам нужны мои деньги…

Вместо ответа я покачал головой.

— Спасибо за предложение, Рита, но мне не нужна помощь, — твердо сказал я, — Я дурак, поэтому хочу справиться со всем сам. Шишек, конечно, набью, но это будут мои шишки. А свои шишки ценнее чужих.

Улыбка Риты исчезла. Равно как и сочувствие в её глазах.

— Как хочешь, — отрывисто сказала она, повернулась и снова ушла. В этот раз уже окончательно.

Я смотрел ей вслед и скреб ногтями подбородок. Несмотря на ее слова, я не мог ей доверять. Даже несмотря на замечательный орешек, обтянутый тугой материей платья.

Я снова откинулся на спинку дивана. Скорей бы заседание. Надеясь, что оно будет продуктивным.

Разговор тех двух напыщенных ослов, которое подслушало Отражение, меня немного смущает. Впрочем, я пришел на заседание подготовленным. Отнюдь не с пустыми руками.

Всё-таки неплохо иметь параноидальный характер. Прямо как у меня.

Члены комитета постепенно прибывали один за другим. Они рассаживались за широким столом из красного дерева и негромко переговаривались друг с другом.

Генеральный секретарь комитета этики, граф Константин Адольфович Блэквуд, вошел в помещение, сухо поприветствовав других членов комитета. Он глядел так высокомерно, как будто его присутствие было обязательным не только в этом зале, но и вообще в мире. Иначе всё окончательно развалится.

Это был человек лет шестидесяти с длинным крючковатым носом, как у хищной птицы, и въедливым взглядом законника. Его строгий костюм сидел на нем идеально, а его осанка была настолько ровной, что хоть в палату мер и весов забирай.

Лицо секретаря не выражало никаких эмоций, кроме холодной серьезности и лёгкой брезгливости к окружающему миру.

Он сухо поздоровался с другими членами комитета, общаясь с коллегами вежливо, хоть и немного отстраненно. Его холодный характер и жесткий настрой блестели в его глазах острыми льдинками.

Блэквуд сел за стол и жестом предложил остальным членам комитета присоединиться к нему. Его голос звучал как всегда серьезно и уверенно.

Остальные члены комитета молча уселись на свои места. Хотя жесткий характер генерального секретаря и его суровый взгляд многих пугал, никто не сомневался в его компетентности. Блэквуд был опытным юристом со стажем и знал законодательство, как свои пять пальцев.