Ну, что я мог ему сказать? Ничего не мог... Я ржал. Шнырька ржал вместе со мной из тени.

Вербицкий не оценил моего смеха, и мы впервые с ним сцепились в настоящей битве. Он использовал свою энергию по полной, а я свою. Силен он, ничего не скажешь, только опыта маловато... Как такого идиота еще не убили в Разломах?

От каждого нашего удара, казалось, дрожала земля.

— Как? Ты же простой слабак, возомнивший себя...

— Ага! — не дал ему договорить, и почти достал до его глаза кончиком своего клинка. — Криворукое ты создание, мамкин Абсолют!

Если бы не доспех, в котором тьма энергии, я бы его достал. А так мало влил силы, и клинок не достиг своей цели. С этого момента он стал еще серьезнее, и что примечательно, к нам вообще никто не спешил подходить. Хотя издалека и готовились люди, чтобы нанести свой удар по мне, когда у них появится такая возможность. Дважды Шнырька забирал из магазинов снайперов патроны, чтобы я не получил артефактную пулю между лопаток, три раза граната летела не в ту сторону, куда должна была, а один раз сильный Одарённый, выцеливающий меня хитроумным заклинанием, заорал, когда у него в трусах оказался раскаленный уголек из тлеющего пожарища. И они там только о какой-то чертовщине бормотали.

— Скажи-ка мне, Игорёк... За сколько и кому ты продался? — раз не могу его убить, то хоть узнаю интересующую меня информацию.

Даже специально сделал вид, что ослаб. Пусть подумает, что сейчас расскажет мне все, а потом добьет.

— Ты... Грязь... Ты даже не имеешь права свой рот открывать в моем присутствии!

Абсолют стал усиливать свой напор, а говорить не захотел. Скверный у него характер. Считает себя выше остальных, и даже пафосную речь не хочет толкнуть. Не люблю таких людей... Блин, с ними скучно.

Эти все мои мысли никоим образом не мешали мне сражаться с Абсолютом, отбивая его атаки. Аквила буквально ревела от напряжения, и просила у меня еще больше энергии. А у меня ее и так уже немного осталось.

Каре я строго настрого запретил приближаться, не хватало еще за ней присматривать!

А еще я не могу врубиться, что у него за доспех. Он его сделал в раза два сильнее. К такому жизнь меня точно не готовила. Впрочем, свою порцию унижений от царапин на доспехе он получал все чаще от меня.

— Ты не можешь... быть настолько сильным... — снова начал он старую песенку. — Кто ты?!

— Плохи твои дела, раз ты забыл того, кто тебе нарисовал на лбу хрен с крылышками.

Конечно, он не мог забыть того, кого не знал, но вдруг я его больше не увижу, а он даже не узнает, кто это делал, вот и решил сказать.

— Значит, я был прав! — я ожидал агрессию, а он лишь облегченно выдохнул. — Догадывался, что это ты, но доказать не мог.

А вот это было близко... Он стал еще быстрее и сильнее. Много энергии вливает, да и свою ауру уже выпустил по полной. Пришлось мне повторить маневр с аурой.

Прошло минут десять, а мы все машем мечами. Я просто напросто не могу его пробить. А он не может меня задеть. От сильных ударов ухожу, слабые принимаю на клинок. Битва до изнеможения, пока кто-то из нас не выдохнется первым. Если бы не все эти зрители. Как бы я мог с ним повеселиться.

— У меня запас больше... Но тебе повезло, — снова открыл он рот. — Интеграция с броней забрала большую часть моих сил. Так бы я тебя...

— Ага! — кивнул я ему, и влепил кулаком под дых. Да с такой силой, что аж кости на руке затрещали.

Вербицкого откинуло метров на пять, именно в то место, где уже сидели в засаде мои кроты-убийцы.

Увы, но они не смогли прокусить его доспех.

— Ты снова мешаешь... Как же ты мешаешь... Я должен был потратить это все на нее... А придется на тебя... Мной снова будут недовольны...

Ах, вот оно что! Его доспех стал еще плотнее. Он напитал его таким количеством силы, что его сейчас может увидеть даже не Одаренный в любой момент, а не только во время получения урона. А я все думал, почему так... Оказывается, он под броней имеет артефакты, которые использует постоянно.

Ладно... Я уже устал от него.

Он готовится к завершающему удару, и напитывает самого себя. Тогда и я это сделаю. Да простят меня братья Охотники, если узнают о том, что я покажу одну секретную технику Охотников какому-то Вербицкому.

Вербицкий рванул на меня, без лишних слов и приглашений. Я же стоял и делал вид, что еще не готов. А в момент, когда лезвие его клинка уже должно было коснуться моего доспеха, а затем и плоти, я плавно ушел в сторону, и нанес свой удар Аквилой, которую только что напитал в душой императорского богомола. Несмотря на все старания, у меня была невыгодная позиция для удара, и я выбрал тот, в котором уверен. Рубящий удар опустился на две его кисти, что сейчас сжимают его меч. Без рук он сильно не навоюет. Так думал я, но он в первый раз удивил меня. Заметил удар, и что я хочу сделать, тоже понял. Увернуться или убрать руки не успевал, но выход быстро нашел. Не ожидал я, что он сможет пойти на такую жертву. В последний момент он направил свою левую руку навстречу моему клинку, выставив вперед безымянный палец, на котором был перстень.