Независимые графства, или, как в простонародье называли их мои советчики старые добрые Мятежники, что из-за удачного расположения в нагорьях вели торговлю и связи сразу с четырьмя интересующими меня народами. Удачно расположившиеся на стыке, став подобием буферной зоны, мятежники через свои земли провозили в людские королевства товары Зорфов, Эльфов, Дроу и даже с Флавами (теми же Зорфами, но только владеющими крыльями и имевшими способность летать). Так, благодаря чёрному рынку и проводимому «взаимно выгодному для людей и нелюдей обмену, они существовали, и даже практически не подвергались нападениям со сторон Империи и того зверинца, что расположился позади них.

— Прям идеальное место. — Понимая, что кто-то совершенно спокойно общается со всеми расами, чутка взгрустнул. Мне о таком оставалось только мечтать, как и о скорой победе, которой в ближайшее время явно не планировалось. Зорфы, зная историю того кто идёт за ними, либо сбегут, либо будут сражаться из всех сил, а если брать в расчёт наше малое число, то именно второй вариант становится более правдоподобным. Эти сукины дети не упустят момента насадить мою голову на пику, что-же, посмотрим, пусть попробуют…

Моя изначальная задача ознакомиться с местностью, после обнаружения врага измотать его, не дать загнать своё войско в один единственный замок и окружить, а после, истощив вражеские ресурсы, нанести пару тройку не смертельных, но очень болезненных ударов по тылам. Нас слишком мало для победы в одном генеральном сражении, а значит, придётся прибегнуть к стилю «крысы» и кусать врага до тех пор, пока тот не покинет крысиное логово…

— Гвиний, позови нашу новую пешку, мне кое-что с ним нужно обсудить… — Августа и Магнус в лестном ключе отзывались об военном гении Дункана, пришло время узнать, действительно ли он так хорош…

Когда принц вызывает к себе в карету простого сотника, пусть и рекомендованного на эту должность свитой первого принца Августа, у стражи по неволе возникают вопросы. Развеять которые пришлось обществом подсевшей ко мне в карету «на всякий случай» Августы.

— Погуляйте… — Махнув рукой навострившим уши гвардейцем, произнёс я, после чего те, взглянув на точно так же ехавшего на лошади рядом Гвиния кивнули и удалились.

Мужчина изменился до неузнаваемости. От элегантного, обаятельного мужчины, по одной манере держаться в кресле которого можно понять откуда тот родом, не осталось и следа. Нос картошкой, конопатый, левый глаз подбит и опух. Сегодня он выглядел лучше, чем в день встречи с Августом, когда его, собственно, и назначили на пост. Всего один удар крепыша братца сломал тому нос, челюсть и раздробил кость лица. Я видел это, и пусть старший наказал не лечить того магией, когда Дункан попал в моё распоряжение приказал чутка над ним поколдовать. Мне требовались воины, а не калеки…

— Повелитель… — Склонив голову пред каретой, поприветствовал меня мужчина, а после, запрыгнул в распахнувшуюся перед ним дверь. Это был наш первый разговор после дня, когда тот сосватал меня своим дочуркам; мне требовалось первым начать разговор, вот только я не знал с чего. Одновременно благодарный за Шарлотту, я ненавидел его за подставу, кинутую первому брату. Из-за его интриг я мог умереть, и лишь благодаря небесам выбрался из этой передряги условно невредимым. — Позвольте поблагодарить вас за спасение Шарлотты, я…

— Закрой свой рот, Сотник, — вытянув кортик из-за пояса, приставила того к горлу Дункана Августа, после, выглянув за дверь кареты, задёрнула шторку. — Выпустить бы кишки тебя за такую дерзость и все твои фокусы…

— Тише… — Усмехнувшись, довольный тем, что мою тёмную сторону по отношению к мужчине поддерживает ещё кто-то, проговорил я, велев тем самым сестре убрать оружие. — Ты мне больше ничего сказать не хочешь?

В глазах мужчины увидел смятение. Решительный человек замешкался, непривычно долго даже для себя подбирал слова. Дункан — он сломался, однажды я видел такое в прошлой жизни, и никогда этого не забуду. Точно так же, как не забуду о тех бедах, что идут за человеком, потерявшим волю к жизни.

— Моя жена, сыновья и старшая дочь убиты, верные слуги обращены в рабство, а земли, те, что пахал ещё дед моего отца стали мне чужими. Боюсь, ваша светлость, мне здесь больше нечего сказать… — Не проронив и слезы, задумчиво и тягостно выдал воин, коего не разжалобила даже смерть собственной семьи.

— Матильда и Элизабет живы, более того, они сейчас в обозе с моей личной прислугой в качестве наложниц. Так они смогут находиться с тобой рядом, и можешь не переживать, я не буду спать с твоей ж…

— Спасибо, — сползая с кресла, глядя на меня увеличившимися в два раза глазами, едва слышно проронил Дункан, — спасибо ваша светлость! — Потянувшись к моим сапогам своим лбом, ещё громче выдал тот, в ответ на что я, поморщившись, попытался спрятать свою обувь от касания с его губами. Благо Августа, видевшая всё это омерзение на моих губах, быстро смекнула что к чему и одной левой подбросив Дункана, усадила того обратно на его место. — Как, как вам это удалось? Нет, не отвечайте, скажите лучше, мои сыновья?