Шрифт:
Сергиус ринулся по улице, но тут же услышал команду:
— СТОЯТЬ!
Рыцарь замер, а голос берсеркера в ярости добавил:
— Нитки захвати!
Сергиус кивнул и ринулся дальше по улице, а Верша подхвати щупальце и продолжил свой путь в указанную сторону.
— Ебаный кретин, как он еще ложкой сам себя не убил, недоумок хренов... сборище кретинов, идиотов... сука... чтоб их всех штандартом в задницу изнасиловали... и светлых, и тёмных, и бабу эту без сисек... Ебаные светлые, ебаные темные... ненавижу ублюдки драные...
Глава 11
Бэк толкнул локтём девушку и протянул ей солёный огурец, который выудил из бочки, стоявшей в пустой кухне, куда он смог пройти. Девочка растерянно взглянула на предложенную еду и мотнула головой.
— Он недолго, — произнёс мальчишка и откусил огурец. Прожевав кусок, он добавил: — Папа быстро справляется.
Девочка растерянно осела на пол и уставилась в одну точку.
— Мама... — всхлипнула она. — Мама...
Бэк взглянул на девочку, но промолчал. Что делать, когда кто-то плачет, он не знал.
— Ма-а-а-а-а-ама-а-а-а-а...
Ребёнок начал заливаться слезами, а мальчишка перевёл свой взгляд на огурец. Есть почему-то расхотелось. Он положил еду обратно, на крышку бочки и сел рядом.
Девочка плакала, заливисто, громко, взахлёб.
— Я когда вырасту, тоже буду, как папа, — произнёс он, стараясь не обращать внимание на то, как по ушам бьёт голос девчушки. — Буду сильным и буду помогать.
— Ма-а-а-а-а-ама-а-а-а-а...
— Может даже маму найду, — произнёс парень, но девчонка продолжала заливаться слезами. — Стану самым сильным. И никто не будет просто так убивать... Никто. И у всех будем мама... И папа.
Парень умолк, погрузившись в свои мысли, а девочка так и продолжала реветь. Она не могла успокоиться, а Бэк не знал, что делать.
Так прошло около часа, пока она не успокоилась и не уставилась в одну точку. Спустя еще час, когда мальчишка уже начал волноваться и поглядывал в окна, вышел пару раз осторожно на улицу, на пороге появился Верша.
Бресеркер был перемазан белой и чёрной жижей. Глаза всё ещё отдавали красным оттенком. В руках пара топориков.
— Мелкий! Ты тут? — спросил он, щурясь разглядеть что-то в полумраке помещения.
— Папа! — воскликнул мальчишка и выскочил к отцу.
Бросившись к нему, он крепко его обнял.
— Я ж тебе сказал, что всех выебу! — потрепал он по голове ребёнка. — А ты не верил...
— Верил, — не отпуская берсеркера и не обращая внимания на липкую жижу, произнёс Бэк.
— Хочешь посмотреть, как я тёмного в задницу светлому засунул? — спросил он.
Мальчишка поднял голову и с вопросительным выражением взглянул на отца.
— Да, знаю! Нет у них задницы, но тут один придурок реально свиную жопу приволок, — хохотнул Верша и с довольной мордой добавил: — Пришил криво, но оно того стоило!
***
Королева повернулась вокруг зеркала, взметнув подол очередного розового платья, что плавно осело. Девушка кивнула и взглянула на женщину, которая стояла рядом и держала в руках похожее розовое платье.
— Лучше? — спросила девушка и снова взглянула в зеркало.
— Вы прекрасны в любом наряде, — поклонилась служанка.
Мими кивнула, но затем остановила взгляд на своей груди. Её брови нахмурились. Она положила руки на едва заметную грудь и недовольно вздохнула.
— Грудь в женщине не главное, — тут же затараторила женщина. На ней было строгое платье, а под ним тугие бинты намотанные на грудь, чтобы не смущать королеву своими формами. — Многие, несмотря на большую грудь, не могут найти себе достойного супруга.
— Грудь — не главное, — пробормотала девушка и с недовольной физиономией взглянула на служанку. — А что тогда главное?
— Главное в женщине — это... — тут женщина запнулась, но быстро нашла, что ответить: — Главное в женщине — это загадка! Есть много женщин, обделенных природой и вашей статью, и милость лица, но за ними бегают мужчины.
— Загадка? — задумчиво произнесла Мими и вздохнула. — Я поняла твою мысль, Лидия. Оставь меня и позови придворного алхимика.
Слуга поклонилась и вышла из комнаты, оставив красующуюся и придирчиво рассматривающую королеву наедине. Она успела восемь раз поправить складки, расправить платье, примерить кружевные перчатки и со скуки усесться в кресло, прежде чем в дверь постучали.