Красивая зашипела, и задом отошла к нам. Затем взглянула на меня, как будто призывая.

– Кара, к ноге, – кивнул я пантере.

А сам подошёл поближе к Красивой. Иллюзия всё ещё висела в воздухе. Я был готов призвать туда душу в любой момент. Но муравьи обошли нас, как будто мы были каким-то неприкасаемым островком, и так же дружной волной покатились куда-то дальше по своим муравьиным делам.

Муравьишка сложила крылья, и снова уставилась на меня немигающим взглядом. Я выдохнул и расслабился, рассеивая иллюзию.

– Правда-правда, ты молодец! Извини, что назвал тебя бабой! Ты, мать ее, Валькирия! Розовая, да! – улыбнулся я.

– Ну, а теперь давайте убираться отсюда. Как сказали бы мои новые японские друзья – кому-то херовато, и этот «кто-то» – я!

До выхода мы добрались не очень быстро, но достаточно спокойно.

С преображением Красивого в Красивую, муравьи обходили нас стороной. По дороге мы встретили пару недобитых жучар, которых тут же и завалили. Ещё увидели три трупа Истов, разодранных, и со сломанным оружием, но с целыми перстнями и жетонами. Снимая с погибших ребят аксессуары, я покачал головой. Сам я лично собрал уже тринадцать перстней. Ещё видел четыре тела, которые были без ладоней, на которых находились эти перстни. И это только на моём, достаточно прямом, пути к Разлому, было потеряно семнадцать Истребителей. Сколько же ребят здесь всего полегло?

Я начал понимать Хрулёва, который вцепился в меня, как клещ. Подозреваю, что постоянно терять людей этот старик заколебался. И опять же, я начал понимать саму идею Центра, в котором была кафедра подготовки. Людей нужно учить. И учить нужно хорошо.

Я вздохнул, и отдал Шнырьке приказ отправиться на поиски перстней. Мелкий согласно зашипел, и тут же пропал. И мне один за другим начали падать в подставленную руку печальные аксессуары. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Двадцать три… Двадцать восемь… Тридцать два… Сорок пять… К выходу из Разлома у меня в руках было шестьдесят два перстня. После смерти хозяев они стали прозрачными. Я не смог оценить силу их хозяев, но однозначно было одно – все они были героями. Минус шестьдесят два Истребителя за один только день в одном Муравейнике. Подозреваю, что в Центре сегодня будет царить всеобщий траур.

Также я Шнырьку просил подобрать оставшееся оружие. Но при таком количестве погибших, оружия было мало. Здесь погибали слабые Истребители, при всём моём уважении к ним, которые имели такое же слабое оружие. Шнырька притащил две дубины, три меча и четыре топора, которые уже еле-еле вмещались в сумки повзрослевшей Красивой, которая тащила всю эту груду на себе, абсолютно не напрягаясь. Ну, и тридцать два ножа, которые, как я подозреваю, бедолаги даже вытащить не успели.

Подойдя к выходу, я посмотрел на Красивую, которая, как ослик, остановилась, когда остановился я, и постучал её по розовой башке.

– Надеюсь, ты останешься с нами, – сказал я.

Муравьиха в ответ пискнула, а я отпустил её душу. Поддерживать ее стоило мне немалых усилий, которых уже у меня самого оставалось немного. Жалко будет, если я ввалил в нее столько энергии, а она улетит в свой муравьиный рай.

Да, к чёрту! Мне не жалко энергии, мне жалко няшную муравьишку с бойцовским характером. Но окрепшая душа вернулась ко мне обратно в хранилище, расположившись у самого входа, как будто намекая, что она всегда будет под рукой. Есть ритуал воскрешения питомца, и я его знаю. Вот только… слишком много там сложностей. И дело не только в одной энергии.

Я почесал затылок, глядя на кучу барахла, которая осталась после рассеивания Красивой. Ну, надо что-то делать с этим, Сандр. Как оказалось, муравьишка – отличный помощник. Я задумчиво перевёл взгляд на Кару, которая сегодня тоже сильно устала. Она выпучила глаза, и медленно попятилась от меня.

«Я тебе не вьючный муравей!» – раздалось у меня в голове.

– Да знаю я, – улыбнулся ей. – Слишком гордая, чтобы помочь своему хозяину?

Кошка на секунду задумалась, и потупила свой взгляд. Затем глубоко вздохнула и подошла ко мне, подставив свою спину.

«Извини, мне стыдно», – раздалось у меня в голове.

– Ладно, – потрепал я её за ухом, – бывает. Хотя, думаю, что в этот раз я справлюсь сам.

До выхода из Разлома оставались считанные метры, поэтому я уперся ногами в пол, и потащил эту груду железа вперёд волоком. Карамелька аккуратно пристроилась сбоку, прихватила зубами, и также, пятясь задом, помогала мне тащить.

Наружу я вывалился вперед задницей, в больших белых трусах с сердечками, вытаскивая за собой хабар.

– Стоять! Не стрелять! – ожидаемо послышалось сбоку.

Я перевёл в ту сторону свой взгляд. Армейцев с моего ухода ощутимо прибавилось. В мобильном городке, похоже, формировались новые группы только-что прибывших на помощь Истребителей.

Ко мне с обеспокоенным лицом бежал Лысый, со здоровенной РПГ-шкой на плече.

– Командир, ты живой!

Я встал и вытер пот с лица.

– Доверие, друг мой, доверие! Где ты уже отжал, и зачем её притащил сюда? – кивнул я на гранатомёт.

Лысый смутился.

– Да так, парни подогнали.

Тут подбежали эти самые парни.