— Надстройка. — Снова закончил я за неё. — Куф это не язык, а просто некая… Лингвистическая надстройка для упрощения понимания, да? Причём… — я протяжно вздохнул. — Причем надо заметить, что это действительно удобная надстройка. По крайней мере, вот так вот сходу максимально точных аналогов чему-то типа «Нешм» или «Кейнаф-шай» мне и не подобрать… Но ведь прямой аналог слову яма тут вполне себе есть? А раз так, то почему это понятие лингвистически не… синхронизировалось?

— Да хрен его знает, милый. — Фыркнула толстуха. — Тут иногда так бывает, что общее понятие вроде бы есть, а синхронизации терминологии у разных особей по этому понятию не произошло. Хотя в твоем случае оно и к лучшему. Йамма очень красивое слово, и уверена, что оно приживется. И ещё… — Она внезапно нахмурилась. — Касательно твоих слов, что, мол: «предупреждён, значит вооружён», и…

— Хочешь дополнительно как-то меня вооружить? Давай. Я весь во внимании.

— Даю. — Как-то бесконечно грустно усмехнулась Кшайя. — В общем, те обещанные тебе от имени Быр-Шаха Фиомы… Это будет не подарок, а… Принудительно оформленный на тебя кредит. Да, скорее всего, по довольно низкой ставке, но, тем не менее, кредит, который ты обязан будешь вернуть, потому что в противном случае биом в качестве штрафных санкций переработает тебя на питательную биомассу. Вот. — И она откровенно выжидающе принялась буравить меня взглядом.

— Ожидаемо. — Как ни в чём ни бывало пожал плечами я. — Более, чем ожидаемо, потому что такие… Предприимчивые метаморфы, как Великий лорд Быр-Шах просто так деньгами не разбрасываются. И, тем не менее, я безмерно владыке нашего тайза за этот будущий кредит благодарен. Потому как это помощь. Серьёзная помощь мне в прохождении мною же второго фархка.

— Но ведь его обязательно придётся возвращать. С процентами.

— Значит верну. — Снова пожал плечами я. — Пройду этот долбанный второй Фархк, и верну. Тем более, что этот самый кредит, по твоим же словам, будет с довольно низкой процентной ставкой. А теперь… Кейнаф-шай, моя хорошая. Кейнаф-шай, и давай уже закроем вопрос с моим публичным именем. Идёт?

— Угу. — Вздохнула Кшайя, и вновь взяв меня под руку направилась к очередной расположенной в стене аорты двери, которая в этот раз, не иначе, как для разнообразия, представляла собой некое подобие самой, что ни на есть, натуральной… Человеческой задницы.

— Блин. — Только и успел подумать я за мгновение до того, как переступить порог, видимо-таки местной «регистратуры». — Искренне надеюсь, что это сейчас не… Знак судьбы.

— Нешм. — Только и смог прошептать я, оказавшись внутри данного помещения. Оказавшись под очередным уже привычным мне мясным куполом, из центра которого, вместо всё также уже привычной мне светящейся гигантской бородавки свисал не менее гигантский, и не менее светящийся… Бутон тюльпана?! Это, что?! Это реально гигантский, на вскидку метра три в высоту и полтора в диаметре, выполненный из всё того же мяса, а также покрытый обильной сетью светящихся сосудов бутон тюльпана?! Реально?!

— Впечатляет? — Вздохнула Кшайя. — Понимаю. В первый раз, оно практически всех впечатляет. Даже не смотря на все ими до этого уже увиденное, впечатляет.

— Практически? — Переспросил я. — То есть был кто-то оставшийся равнодушным?

— Были. Я, например. Просто эта штука, она… — И толстуха, словно боясь ляпнуть сейчас что-то лишнее, поспешно умолкла.

— Просто в твоей родной изоторной локали, с чем-то похожим на конкретно эту вот штуку, ты уже сталкивались, да? — Попытался угадать я. — И что это было? Как вообще выглядела твоя родная изоторная…

— Молчать! — Внезапно с откровенно агрессивным шипением прервала меня Кшайя. — Нухс-фе!

Разумеется, я подчинил. А ещё охренеть, как напрягся. Нет, не перепугался, а именно напрягся.

В воздухе повисло тяжёлое, невообразимо тяжёлое молчание, прервать по своей инициативе которое для меня сейчас явно было чревато.

— Прости, милый. — Наконец спустя примерно микро цикл едва слышным, и до невозможности серьёзным голосом наконец снова заговорила Кшайя. — Я дура, и я забыла. Хотя, ещё не поздно. Короче, так… — Она на мгновение закрыла глаза. — Слушай и запоминай. Рискнуть распечатать себе память перед родами решаются отнюдь не многие. Но, тем не менее, таких обывателей в Биоме более чем в избытке. И… — Толстуха откровенно нервно сглотнула. — Никогда! Ты слышишь, НИКОГДА целенаправленно не расспрашивай их об их же родных локалях. Тут, так не принято. И за подобные вопросы запросто могут убить на месте. Причём убить даже в аорте. И плевать, что Биом за такое тотчас и самого убийцу следом на питательную биомассу переработает. А ещё тут не принято самим рассказывать кому-то о своем родном мире, потому что это… Кхис, и за это ты сразу моментально станешь фурлом, понимаешь? А фурлов, даже не взирая на любой ранг их могущества, ни купцы не обслуживают, ни в теймы их не принимают, ни в его тейм никто никогда не вступит. После него даже могут кормовую грудь, из которой он легму пил, ампутировать. После него могут ДАЖЕ АМПУТИРОВАТЬ КОРМОВУЮ ГРУДЬ!

— Более чем понимаю, дорогая. — Сделав в личном словарике две очередных крайне важных пометки, что «кхис» это непростительная ошибка, а «фурл» это метаморф допустившие кхис, и ставший за это неприкасаемым, шёпотом виновато склонив голову отозвался я:

— Спасибо, что ты меня простила. Но… Можно ещё один вопрос. Если нельзя, то ты так сразу и скажи, а…

— Там тоже все очень сложно. — Усаживаясь прямо на пол буквально прочитала мои мысли собеседница:

— С одной стороны рассказать что-то конкретное об исключительно своем прежнем прошлом, можно. Причём это даже считается… Зеймом. Считается знаком особого доверия. Но грань между понятием «зейм» и понятием «кхис» крайне тонка, понимаешь? И если ты не чувствуешь эту самую грань, то… Лучше вообще не откровенничать. Например, когда я рассказала тебе про то, совершенное мной массовое убийство, дальнейшее пожизненное заключение, и рай в виде вина с тортом, это был зейм. Но если бы я даже мимоходом обмолвилась, например, как именно выглядела моя тюрьма, это был бы уже кхис.