Через пол часа мы сидели в полицейском участке, где меня подробно допрашивали.

– Олег Николаевич, вы вообще осознаете, в какую ситуацию попали? – медленно проговорил капитан, записывая что-то у себя в ежедневнике.

– Вы меня слышите вообще? – начал заводиться я. – Этот парень жрал людей! Сначала молодую девушку, потом моего ученика. Затем он бросился в мою сторону, потому мне и пришлось применить силу. Как, кстати, Дмитрий?

– Умер. – Коротко ответил он.

От досады я стукнул кулаком по столу, чем вызвал недовольный взгляд капитана.

– Еще раз такое произойдет, и мы с вами будем разговаривать совсем по-другому. Вы хотя бы знаете, кого убили?

– Да откуда мне знать? Он был весь в крови и как-то не стремился общаться. – язвительно ответил я.

– Вы, Олег Николаевич, убили сына одного очень уважаемого в городе человека.

– И что это меняет?

– Хочешь мой совет? – капитан перешел на «ты» – Лучше пиши чистосердечное и прячься в тюрьме. На свободе тебе не жить.

– Это у нас сейчас так закон работает? Я же вам сказал, что это была самозащита!

– Так тебе много и не дадут. Только в суде свои бредни про зомби не рассказывай. Если захочешь косить под умалишенного, то тебе это точно не поможет.

– Да не бредни это! Если человек выглядит как зомби, двигается как зомби и при этом жрет людей, то наверняка он и является зомби.

– Или обдолбавшимся какой-то дурью подростком. – предположил капитан.

– Это что же за наркотик такой заставляет человека есть себе подобных?

Тот лишь пожал плечами.

– Вы узнали, что случилось с девушкой, которую укусили?

– Увезли в больницу. Ничего больше не известно.

Последние несколько минут мы сидели в полном молчании. Капитан копался в телефоне и чего-то ждал. А я лишь думал о том, что похоже мне конец. Если полицейский действительно не шутит, и я на самом деле убил сына какого-то влиятельного человека, то, кажется, лучше действительно сесть в тюрьму. Но с другой стороны, может капитан таким образом просто добивается от меня чистосердечного. И вот что теперь делать?

От мыслей меня отвлекли выстрелы, доносившиеся с улицы.

– Что за хуйня?! – поднялся капитан. – Так, заходи пока в обезьянник. Тут посидишь.

– Твою мать, капитан. Часто у вас перестрелки на улице возникают? Это точно зомби-апокалипсис! Оружие хотя бы с собой возьми. Не знаю, есть оно у тебя или нет.

– Тебя еще спрашивать буду. Рот закрыл и зашел внутрь.

Вот именно так я и оказался в этой клетке. А через десять минут появился перепуганный капитан с перевязанной ладонью.

– Дайте угадаю…укусили?

– Заткнись!

Он судорожно попытался набрать какой-то номер, но вместо этого только заляпал кровью экран.

– Да блядь, капитан, дай мне телефон хотя бы! Я скорую тебе вызову и родственников предупрежу! – я начал понимать, что если вокруг все рушится, то мне никак нельзя оставаться за решеткой. – Или выпусти меня!

– Не могу я тебя выпустить....нельзя. Сейчас, подожди, посижу немного и приду в себя.

Он опустился на стул и закрыл глаза. А уже через минут двадцать капитан стал сильно бледнеть и кашлять кровью.

– Да ты же сейчас превратишься, а я останусь тут, в ловушке! Будь ты человеком! – попытался спокойно сказать я.

Тот недолго подумал, после чего кивнул.

– Ладно. Только скорую вызови, а то мне что-то совсем хреново. – он попытался встать, после чего упал, ударился головой об угол стола и потерял сознание.

– Да твою же мать…

Прошел час, я сидел за решеткой, а ко мне пытался ворваться обратившийся капитан и другие полицейские. Мне бы сейчас нож какой-нибудь и можно было бы, схватив каждого за волосы, решить эту проблему. Хотя руки не защищены, укусят еще.

Спустя несколько часов их что-то отвлекло, и они рванули на звуки. Капитана я успел ухватить за руку, чтоб он никуда не делся и не унес с собой ключи от клетки. Главное, не дать ему себя как-либо зацепить.

То, что я увидел дальше, заставило хлопнуть меня себя по лбу. У капитана на поясе, помимо ключей, висела полицейская дубинка. Вот тебе и оружие, осталось только понять, как ее эффективнее использовать.

– Так, выбираться к тебе мне совсем не хочется, – сказал я, смотря в мертвое лицо служителя закона, – но делать что-то надо.