— Это плохо?

— Я не знаю. Раньше я любила тебя, даже признавалась тебе в любви, помнишь, несколько лет назад? Ты сказал тогда, что между нами никогда ничего не будет, ты любишь парней.

Я кивнул и слегка нахмурился.

— Ты был такой милый, симпатичный, потерянный, вечно избитый отцом за малейшие промахи. Мне тебя было так жаль. Сейчас я понимаю, то была не любовь, а жалость. Сейчас я могу это отличить, есть с чем сравнивать. Сейчас ты другой…

— Это плохо? — Снова спросил я.

— Нет. Вовсе нет! Я просто пытаюсь понять, что изменилось и когда.

— Внезапно. — Не соврал я. — Я проснулся утром в своей кровати, и решил, хватит страдать хернёй! Мне надоело быть размазней и нытиком. А парни... Никогда не любил парней, наверное, мне просто не хватало отцовской заботы.

Она кивнула. Кажется, это объяснение ей подошло.

— Так ты не гомик и не би? Точно?

— Гарантия сто процентов. Доказать? — Я дотронулся до ширинки.

— Дурак! — Девушка рассмеялась и стукнула меня по руке.

— Погоди! Мне кажется, в твоих словах есть скрытый подтекст. — Дошло до меня с небольшим запозданием.

Николь заметно покраснела.

— Я думаю, что люблю тебя. — Призналась она. — Теперь уже по-настоящему.

— Я думал мы просто чпокаемся. Сбрасываем подростковые гормоны, разбираемся в своей сексуальности и экспериментируем…

— Дурак! Конченый придурок! — Николь подскочила со своего места, резко развернулась и почти умудрилась сбежать от меня.

Я крепко схватил девушку за руку, не давая уйти. Она грозно, не оборачиваясь и сердито сопя, прошипела:

— Отпусти!

— Не отпущу! Прости меня. Сядь.

— Не сяду! Отпусти! — Почти прорычала она.

— Если я скажу, что люблю, сядешь?

— Сяду!

— Люблю.

Она молча села, но продолжала делать вид, словно сердится на меня. Вот только довольные и счастливые глаза блондинки выдавали её с потрохами. Я и сам не знал, что испытывал к ней, но обижать эту доверившуюся мне хрупкую и беззащитную девушку не хотел. Потом разберусь в своих чувствах, это не к спеху.

— Скажи ещё раз.

Я вздохнул.

— Люблю!

Она слегка покраснела, гордо выпрямила спину, сидя ко мне в пол-оборота, и через секунду полезла целоваться…

К костру мы вернулись спустя полчаса. Кажется, парни снова не заметили нашего отсутствия, увлечённые каким-то спором на военную тематику, и рисуя какие-то схемы палкой на расчищенном участке земли.

А вот девчонки наоборот. Они как-то незаметно оттеснили меня от Николь и взяли мою подругу в оцепление. Мне пришлось отойти в сторонку и, не зная чем себя занять, я решил подкинуть дров в затухающий костёр.

Преподавателей не было видно. Может они того, чпокаются где-то? Маловероятно. Во-первых, это глупо. Пока детишки не спят, этим заниматься точно не следует. А во-вторых, Алинка Николаевна прям излучала антипатию к Петровичу, и даже не пыталась скрывать это. Может у них есть какая-то история в прошлом? О! А вот и подтверждение.

Из темноты вышла слегка взъерошенная учительница, а за ней следом, с опущенной головой наш альфа-самец и проводник в одном лице. У Петровича даже в темноте отчетливо виднелся след от женской руки на правой щеке, полопанные капилляры в глазах и красные, затёртые разводы под носом. Кто-то получил категорическое «нет» и серьёзный отпор. Кто-то не понимал намёков.

Я отошёл от костра и сел на пенёк отдельно. Ни одна из групп меня не привлекала, придётся наслаждаться одиночеством.

— У тебя что-то с Майком? — Донёсся до меня громкий шёпот со стороны девчонок.

— Нет, ты что! Мы просто друзья. Работаем вместе над одним экспериментом и пытаемся в кое-чём разобраться. — С сарказмом фыркнула Николь и с улыбкой посмотрела в мою сторону.

— Угу! Как же!

— Друзья! Не рассказывай нам сказки!

— Для друзей, вы слишком влюблённо посматриваете друг на дружку!

— А разве он не из этих? — Снова первый голос.

— Вроде, из этих. — Подтвердил кто-то из девчонок. — Но с парнем его тоже никто никогда не видел.

— Я в прошлом году пыталась его охмурить, он окрысился на меня и послал. Дикий он какой-то! Но сладенький…

— Если вы друзья, я тогда попробую с ним? — Снова первый голос. Кажется, это была симпатичная Лина из параллельного класса, фигуристая и развитая не по годам брюнетка. — А то с парнями нам в этом походе не повезло. Макса охраняет Снежанка, Петрович старый, а Димка… с его корнишоном не хочется связываться…