Винник подошел к ней и бесцеремонно, словно имел дело не с бесценным сокровищем из прошлого, а с рисунком соседского сынка, ткнул в одну из красных точек на карте:

— Мы здесь. Убежище № 6. Думаю, номера присвоены уже после нашествия, после того как выжившие наладили устойчивую радиосвязь. Здесь ниже табличка, тоже под стеклом, и она отлично сохранилась. В Убежище № 6 укрылось четыреста шестнадцать человек, что мы плюс-минус уже узнали из дневника Константина Егорова. Но вот что интересно.

Всего наладивших устойчивую связь убежищ было, ни много, ни мало, двадцать шесть. Восемь постепенно перестали выходить на связь. В части люди начали гибнуть от болезней, в большинстве же население даже росло. На момент потери третьего уровня и вместе с ним узла связи, в самом большом из убежищ проживало девять тысяч одиннадцать человек. Как вам такое, молодые люди? А? Как вам такое? Но и это не самое интересное. Тут указаны частоты, на которых поддерживалась связь.

— Что такое частоты? — переспросил Босой, уверенный, что если уж он не знает, то и Рина с Зоей точно не в курсе.

— Объяснить слишком долго, молодой человек, не здесь и не сейчас. Скажу только, что имей мы нужного напряжения аккумулятор или динамо-машину, мы бы смогли запустить радиостанцию и попытаться восстановить связь, если хоть одно убежище до сих пор функционирует и там остались люди.

— Радиостанцию?

— Вон ту штуку, с настолько хорошим и прочным корпусом, что кажется, она смогла бы пережить ядерный взрыв. Вон, сбоку от тебя. Этот ящик на столе.

Босой осмотрел ящик, на который указывал Винник, погладил встроенные в его корпус ряд кнопок, рычажков и кругляшков, протер длинное стекло, прикрывающее ряд непонятно что обозначающих цифр, и не стал делать вид, что хоть что-то понял из слов старика. А вот карта его заинтересовала значительно больше.

Напрягая память, он пытался восстановить все пройденные за шесть лет маршруты и отыскать их на карте. Получалось плохо, и все же некоторые удалось найти, в основном по названиям рек и городов. Казавшийся раньше бесконечным мир вдруг обрел внятную форму и цвет, и каждое узнанное место перестало быть «где-то там» и стало «вот здесь». Карта была слишком большая, чтобы взять ее с собой, и Босой долго и неотрывно смотрел на нее, запоминая мельчайшие детали. Он понимал, что возможно увиденное здесь навсегда останется величайшим хранящимся у него в голове знанием, не считая конечно гррахского трактата, и потому врезал в память каждый сантиметр, особенно в тех местах, где красные круги обозначали убежища людей из прошлого.

— Вы оставите здесь все: и монстра, и мензурки, и девчонку, — Дуст показал на Зою.

Он снова держал в руках двустволку. Оружие грозное, особенно если уметь с ним обращаться, но далеко не решающий аргумент, когда перед тобой четверо человек, каждый из которых может изрядно удивить в бою. Видимо, ученый не считал Винника и Зою противниками, достойными внимания. Или надеялся на прикрытие в виде отряда Роя у него за спиной: Грач с многозарядным арбалетом, Зуб и Малой с копьями, и сам главарь охотников с самым настоящим автоматом.

— Какую девчонку, старик? — Босой двинулся вперед, надеясь, собрать все внимание только на себя. Когда было нужно, он умел говорить так, что окружающие были вынуждены его слушать.

— Девчонку, которая девчонка, — Дуст снова указал на Зою и махнул ружьем, пытаясь отогнать надвигающегося ловчего, — отойти на место. Тебе никто двигаться не разрешал.

Босой не останавливался, и Рой с Грачом тоже нацелили свое оружие на него. Все они явно не рассчитывали, что ловчий сразу начнет наглеть и попрет вперед, не пытаясь договориться и выйти из конфликта с минимальными потерями. Долго ждали, выбирали позиции, посмеивались, осознавая собственную силу, спорили, наверное, сразу ли Босой упадет на колени или немного поломается.

Отдать мензурки и монстра и вправду было бы самым простым вариантом, но Дуст, с Роем решили позариться на Зою, считая ее за рабыню. Для ловчего узор на шее девчонки давно перестал что-либо значить. Да и значил ли с самого начала?

— Отойди! — Дуст оказался не готов выстрелить сразу и теперь не знал, что делать. Дуло его ружья уже упиралось ловчему в живот. — Эта штука не игрушечная.

— И вправду, Босой, брось. Он же тебя убьет! — заговорил вдруг Винник. Он бросился к пологу и начал развязывать веревки. — Давай все отдадим. Давай все отдадим и просто уйдем. Они же все равно заберут.

Не поворачивая головы, одним только слухом и обостренной интуицией, Босой понимал, что происходит позади него, и знал, что товарищи, не сговариваясь, все делают правильно. Зоя пискнула, отошла на шаг назад. Рина задвинула ее себе за спину, подняла руки перед собой, собирая на себя все не прикованные к Босому взгляды.

Босой прислушался к шуршанию веревок, и когда полог соскользнул на пол, положил руку на лежащие на спусковых крючках пальцы Дуста, а второй потянулся к его шее.