домохозяйка оторвалась от любимого сериала и внезапно осознала, как необходима ей станция на

холодном космическом камне в шести миллиардах километрах от ее домика в дачном массиве под

Усть-Зажопинском, в Третьем безымянном переулке, что слева от сельпо, за старой ивой.

Работа шла рутинная. Полезные ископаемые можно было найти на любом астероиде, но нужно было

отыскать в заданном секторе самые богатые и перспективные участки. Во времена, когда на поиски

выходила всего пара челноков, каждая находка считалась удачей. Теперь же исследовательские

кораблики сновали по поясу как мыши по огромной космической свалке.

— Эти корпорации… — Неслухов не дослушал ответ товарища.

Его руки привычно порхали над пультом управления. Автоматика уже давно бы сделала все сама:

направила дроны на контрольные точки, провела сканирование, все вычислила, результаты

превратила в таблицы и вывела на экран — но за сотни лет развития программы так и не научились

реагировать на незапланированные происшествия, и команды на проведение каждого исследования

все равно должен был давать человек. А еще один — его дублировать, одновременно контролируя

положение исследовательского челнока относительно других астероидов в поясе. Корабль стоил

слишком дорого, чтобы им рисковать, отдавая на волю автоматики.

— Эти корпорации… — повторил Неслухов, когда последний дрон занял свое место, — Им важна только

прибыль.

— Ты тоже без зарплаты работать не станешь, — улыбнулся Егоров. Он еще не закончил программу

обучения управлению сканированием и мог только наблюдать со стороны.

— Когда в последний раз запускали корабли к соседним солнечным системам? Ты знаешь не хуже

меня. Теперь станция на Плутоне. Дальше что? Закроют орбитальные станции на Нептуне?

Финансирование программы исследования колец Сатурна сократили в четыре раза! Человечество

сделало выбор. Наш мир снова сжимается до размеров лунной орбиты.

— Глянь, — Егоров протянул планшет.

На экране красовалась персональная яхта межпланетного класса. На ее фюзеляже распласталась

фигуристая, на вид едва получившая индекс совершеннолетия девушка в красном мало что

скрывающем белье.

Неслухов не удержался от улыбки, но тут же смел ее с лица выражением презрительного

отвращения.

— У тебя никогда такой не будет. И у меня. Это удел мажориков.

— Ты слишком серьезен, Дим. Ты хоть иногда расслабляешься?

Неслухов не успел ответить. Дроны, что радостно попискивали в эфир при обнаружении значимых

объемов полезных ресурсов, вдруг зашлись непрерывным восторженным визгом.

Цифры на экране, привычно отсчитывающие процентное содержание элементов, замелькали,

сменяясь калейдоскопом. Неслухов вперился в перечень данных, в момент забыв и о споре с

товарищем, и о будущем человеческой цивилизации. Перед экипажем, вышедшим, казалось бы, на

обычный плановый рейс, замаячила премия таких масштабов, что и о межпланетарной яхте можно

было бы поразмыслить, пусть и не о такой, как на картинке.

Но главное было даже не это. Данные сначала показали аномальное количество металла в руде, но

потом однозначно определили находку как искусственный сплав, а после так и вообще замелькали

цифрами об органике и пластиках.

Прежде такое бывало только при поиске останков погибших в водовороте астероидов транспортов.

Вот только в этом случае сканирование позволяло по составу сплава сразу определять найденный

обломок, вплоть до серийного номера корабля. В этот раз в памяти компьютера для

проанализированного куска металла не нашлось даже названия.

Григорыч запросил данные о глубине залегания обломка, его размерах и очертаниях. Автоматика

послушно вывела на экран картинку, заставив обоих пилотов удивленно вскрикнуть.

В одну из расщелин огромного, размером с земную горную гряду, астероида вплавилось что-то, явно