В комнате остались только Таня, монашка и Йоши. Тот с восхищением смотрел на Асию.

— Спасибо, Асия! Если бы не ты… если бы не ты, я не знала бы, что делать!

— Ну что ты, Таня-тян! Я так рада, что смогла помочь! – она мертвой хваткой уцепилась в руки, — Какая я была дура! Как я могла даже подумать о том, что все могло закончится так просто… Пожалуйста, прости меня! Я так рада, что смогла помочь всем этим людям! Если бы не это… если бы я не справилась, то не знаю, как смогла бы смотреть тебе в глаза *всхлип*! – опухшие до невозможности глаза снова налились алым цветом.

— Я знала, что не ошиблась в тебе, Асия! – стараясь утешить, Таня ее обняла. — Но, Асия… если честно, у меня есть еще одна просьба к тебе. И она может показаться тебе неприятной. Но я хочу, чтобы ты мне доверилась! Ты веришь мне, Асия?

Девушка радужно улыбнулась и лишь кивнула.

— Ну вот и прекрасно! Идем! – Она выволокла ее за дверь. — Йоши! Пойди проследи за бойцами, чтобы глупостей не наделали! – кинула она ему напоследок.

— Вас понял, Анэ-сан!

Они вышли из комнаты, но пройдя пару десятков шагов, едва не столкнулись с двумя абсолютно идентичными девушками.

— Анэ-сан/Госпожа!
– Воскликнули они хором.

Асия от неожиданности крепче ухватилась за руку.

— Ода, Мусаши! Вот вы где! Вы все сделали, как я велела?

— Конечно, Госпожа! – Мусаши, проведя рукой по своей зеленой пряди волос, продолжила. — А может ли, что бойцы, которые внезапно выздоровели и только что пронеслись мимо нас…— она с интересом переключилась на монашку.

— Да, все верно. Это Асия! Знакомьтесь! – тут же воскликнула Таня, — Именно она излечила наших бойцов!

— Вот как… — протянула та, стреляя взгялдом-молнией в сторону сжатых рук Асии и Тани.

— Вау, круто! – Ода откинула в сторону свой янтарный локон с глаз, и беззаботно кинулась обниматься с монашкой. — Так это тебя мы вызволяли! Анэ-сан в тот раз всех срочно подняла по тревоге! Какой шухер тогда стоял! Но я рада, что ты в порядке!

— Э-э?.. А-а, с-спасибо всем вам за помощь! – монашка сориентировалась и поклонилась, — Я-я так рада, что смогла вам помочь…

— Да ладно, пустяки! Если Анэ-сан берется командовать, то ни один враг не устоит, хе-хе-хе!

— Так, Ода, заканчивай! – Таня недовольно посмотрела на нее, — Идемте с нами! Сами знаете куда! С «ними» все в порядке, надеюсь?..

— К-конечно, Анэ-сан! Все, как вы и приказывали!

— Отлично, идемте, сегодня еще много дел надо решить!

Они направились в другой конец особняка, к самой неприметной потайной дверке. Только створка отъехала в сторону, они спустились вниз. Идя по каменным коридорам, Асия опасливо поглядывала из стороны в сторону. Таня решила ее успокоить.

— Асия, все в порядке. Это место используется очень редко. А точнее, последний раз оно нам пригодилось, когда мы спасали тебя. — Таня вдруг потупила глаза, — Как я и говорила, это может быть для тебя неприятно, но пожалуйста, выполни еще одну мою просьбу! Я хочу, чтобы ты излечила еще кое-кого…

Остановившись у одной из стальных дверей, Таня пустила по ней магическую энергию. Послышался щелчок, и створка отошла в сторону. В тусклом свете проявились фигуры пленников…

— Ах! – Асия с ужасом глянула на открывшуюся картину.

На прикованных цепями священника и падшего ангела.

Фрид, Глава 22

Песчинки сырого воздуха клубились в свете тусклого лучика света, который едва просачивался сквозь дверь темницы. Безжизненный взгляд девушки в изорванном готичном платье неотрывно наблюдал за их хаотичным танцем. Неизвестно, о чем думала эта девушка, всматриваясь в мрак темницы и способна ли вообще на это? Осталась ли хоть капля здравого ума в ее голове? Учитывая ее состояние, вряд ли бы кто удивился обртаному.

Некогда прекрасные светлые волосы свисали грязными прядями, закрывая половину лица. Цепи намертво фиксировали миниатюрную фигурку, покрытую ожогами, обвивая ее подобно толстым змеям. Прекрасные крылья оттенка ночи безжизненно висели за спиной, потеряв прежний лоск. Но не зря говорят, что счастье познается в сравнении; подобные мысли наверяка возникли в голове у девушки, когда рядом раздался болезненный стон.

— Кха-а-а… кха…кха…— юноша в робе священника наконец очнулся, однако судя по агонии на лице, он бы с удовольствием провалялся без сознания еще некоторое время. — Ах ты, черт возьми! А-а-а!

Все тело жутко ломило. Нет, правильно ли вообще так говорить? Как это незначительное слово способно описать его состояние? Оно не просто ломило, оно было самым натуральным образом изломано во всех местах, в которых только возможно. Переломанные руки безжизненно свисали с цепей, ноги, подобно мешковым тряпкам ворочались по полу, а попытка пошевелить ими хоть как-то отзывалась жуткой болью, пронзавшей до позвонков. Со лба скатывались капельки пота, демонстрируя сильную температуру, горло неимоверно пекло. Единственное, что приносило облегчение, так это то, что он был не в состоянии двинуться, будучи намертво прикован к стене. Его раны были настолько тяжелы, что возникал вопрос, как он вообще жив?! По идее он и очнуться не должен был. Может его тело и было усилено в отличии от обычных людей, но всему же есть предел!