Для проверки контроля взял телом правой руки прямоугольную безделушку с полки и кинул ее телу левой ноги...

Вернее попытался. В середине полета артефакт врезался в раскрытую пасть Бени, но по счастливой случайности не попал в нее, и просто упал на пол. Из раскрывшейся надвое коробки тут же вывалились кости и стопка нарезанных цилиндров.

Я обвиняюще посмотрел на цветок. То есть стражников тебе было мало, решил еще и артефакты из лавочки захомячить?

— Милостивые господа, уже закончили с работой? — не разгибаясь из полупоклона, в комнату вошел хозяин лавки. — Уже достаточно давно не было шума, вы позволите убр...

В ступоре он замер, не решаясь сделать и шагу. И нельзя судить его за легкое замешательство. Ты входишь в собственную лавку, ожидая увидеть стражников над остывающим трупом, а видишь шесть голых одинаковых мужиков в окружении струящихся пут плотоядного растения. Да еще и нарды на полу валяются в их сугубо дружелюбной компании...

Даже страшно представить, что подумал мужик при виде этой картины. Однако стоит отдать должное стойкости его духа. Все с тем же невозмутимым выражением лица он постарался скорее смыться отсюда, да ноги подвели. Поскользнувшись в луже разлитой крови, он едва не вывалился за порог, но дружелюбный цветочек подставил ему лозу помощи. И еще парочку, утягивая мужика обратно в помещение и затыкая ему рот.

— Куда так торопишься, дружище, — я наблюдал, как лоза втаскивает извивающегося мужика в центр моего мужского общества и подвешивает головой вниз. — Ты, кажется, побеседовать хотел? Ну так давай побеседуем.

Хищно улыбаясь зубастой пастью, Беня прикрыл за мужиком дверь...

– Грегор, на подходе к сторожевой крепости-

Помни приказ, странник: неважно как, но ты должен освободить заточенных в здешних казематах детей. Слишком долго их эксплуатировали трусливые боги в страхе перед прошедшей эпохой. Но вскоре им придется заплатить за свершенные грехи.

Мог не напоминать.

Когда я соглашался на условия Сущности, даже не задумывался о возможных приказах. Не до того было. Да и что она могла потребовать? Кровавые жертвоприношения? Шкуры былинных монстров? Мою жизнь? В тот момент я готов был отдать все и сразу без торгов и раздумий.

И отдал, разом спалив все мосты, что возводились годами из собственной крови...

Однако приказы, которые я получил, сильно контрастировали с ожиданиями. Сущность, что воспринималось мной не иначе чем воплощение зла, сила, что одним своим существованием угрожает миру, приказала спасти детей. Даже боги в этом сломанном мире не пекутся о прочих созданиях. А тут злобное зло просит спасти детишек...

Ежу понятно, что в этом деле у Сущности своя выгода, да и простых детей не станут запирать в казематах...

И все равно в подобный приказ верилось с большим трудом. Не исчезни в этот момент с моей руки вторая метка, решил бы, что с горя едет крыша. Жаль не могу вспомнить, каким был первый приказ, это могло бы многое прояснить...

Еще раз сравнишь меня с этими ничтожествами, и следующим приказом я заставлю тебя осознать разницу мной и «богами».

Последнее слово бархатный голос в моей голове едва ли не выплюнул. Даже малейшее упоминание божеств приводит его в ярость. Холодную, расчетливую, но не скрываемую ярость. Причины этого я предпочел не уточнять и вернулся к изучению карты.

У каждого из нас будут свои секреты. Хотя мои, эта звучащая в голове шизофрения наверняка уже выведала. Впрочем, я сейчас не в том положении, чтобы жаловаться. Пусть приказ выгоден для Сущности, он не теряет своей ценности и для меня. Я понятия не имею, с чем предстоит встреча в тех казематах, но...

Разве может спасение детей оказаться чем-то плохим? Это вопрос, не требующий, чтобы его задавали. По крайней мере, мне и сейчас. Потому как это задание стало для меня той самой соломинкой, тонкой паучьей нитью, ведущей из ада к свету. И отнять у себя эту надежду я никому не позволю.

Взгляд вновь уперся в четыре крошечных крестика, сияющих в самых неприметных местах карты, образуя перевернутую трапецию. Предполагаю, раньше их было пять, пока один из крестиков не оказался стерт с лица земли вместе с крепостью и стерегущим ее орденом.

Туда ему и дорога.

Ублюдки обрыскивают весь континент в поисках попаданцев, которым не повезло перенестись в этот мир, будучи совсем ребенком. И держат их там отнюдь не с целью воспитать достойных граждан и проложить мостик в отношениях между обычными людьми и попаданцами...

От одной мысли об их участи на меня накатывает приступ ярости.

Пользуясь детской доверчивостью, их заманивают в место, что будет похуже ада — монолитные крепости безымянного ордена. Ордена, что за свои действия не заслуживает ни имени, ни легкой смерти. В своих подвалах они обращаются с детьми хуже, чем со скотом. Потому как даже у зверья есть право свободной смерти. Их же будут истязать раз за разом, ломая тела и сознания с единственной целью — вечно удерживать сущность на задворках нашего мира. А всего-то и требуется, что перегонять ритуалами ее от одного истощенного, не способного к сопротивлению и проявлению эмоций тела к другому, не менее потрепанному, но более живому. Чтобы Сущность вновь тратила свои силы на восстановление тела ребенка. Но только тюремщикам покажется, что сосуд «слишком силен» как мерзкая процедура начнется по новой.