Если же чуть более развёрнуто, то порядка восьми тысяч младших демонов, при поддержке трёх сотен старших сородичей, ПВО и артиллерии, напрочь снесли все заслоны некромантов и выплеснулись на раздольные красные холмы. Тогда-то и наступила полная жо… полный разгром передовых частей — стальная дисциплина ментального контроля позволяла контролировать младших даже в полной неразберихе, загоняя отступающие части врага в заранее подготовленные ловушки. В целом, если тактики младших сильно напоминали зверодемонов Плоти, с поправкой на куда большее стайное взаимодействие, то вот старшие демоны предпочитали рейдерские атаки малыми силами. Хех, старая добрая классика — толпа на толпу, с ударным кулаком элиты. Ждёшь, пока в толпе мяса не обнаружится уязвимость и разбиваешь строй оппонента. Единственное, толп мяса у нас много, как и ударных кулаков — никогда не знаешь, откуда прилетит очередной камень.

И всё бы было хорошо, да только полного разгрома всё же не случилось — основные силы Лиории, прикрывшись заслоном из нежити, смогли собраться и организованно отступить… Местами. Конечно, кто-то просто сбежал, но воспользоваться мы этим не сможем. Печально. Зато Красные холмы отбили, что ни может не радовать.

А когда демоны, исчерпав запасы маны, вернулись домой, их встретили как героев! Даже я выразил немного уважения, благо от меня не убудет.

***(Ану’Кагор Алэа — некрополь клана Кагорит, залы созерцания)

Поистине мёртвую тишину, царившую здесь годами и десятилетиями, прервал тонкий звон диагностических плетений. Тихий, буквально на грани восприятия, он был из тех обычно игнорируемых звуков, что обнаруживаются, стоит лишь хорошо прислушаться. Но то здесь, в залах, тогда как за его пределы звон просто не доставал. Посему его назначение оставалось тайной для подавляющего большинства обитателей некрополя.

Между тем звук всё тянулся, возвещая оживление древнего механизма. И магия проснулась.

Холодные чёрные своды озарил мертвенно-зелёный свет ламп, и будто бы стал сигналом для пробуждения обслуживающего персонала. Скрытые до сего мига ниши открывались, являя миру сотни разнообразных некроконструктов, иногда совсем уж непонятного назначения. Они выползали, вылетали и выходили… Уже вскоре всё пространство собора оказалось заполнено сотнями целеустремлённо шевелящихся тварей. Они облепили конструкция в центре зала, напоминающую смесь гигантского головоногого и насекомого, игнорируя расположившиеся вдоль стен ряды саркофагов. Между тем, звон плетений наконец затих. Затих, чтобы спустя заполненные шуршанием мгновения сменится гулким металлическим скрежетом.

Крышки трёх саркофагов сдвинулись, выпуская своих постояльцев.

***

— Причина. — холодный, безэмоциональный голос на секунду заглушил шорох некроконструктов. За отсутствием интонации, стороннему наблюдателю было бы решительно непонятно, какой смысл вложил говоривший… Но тот, кому предназначалась фраза, всё же понял посыл.

— Новые. Война. Страх. — в подтверждении своих слов лич яростно взмахнул рукой и покачнулся, когда мёртвое тело начало заваливаться набок. — Требуется адаптация.

— Принял. — третья фигура, напоминающая скорее бочку, чем человека, содрогнулась, изменяя расположение конечностей. Мантия надулась изнутри, скрывая происходящие под ней процессы, и опала, открывая тощее сегментированное тело богомола, вставшего на задние лапы. Три пары рук на вертикально расположенном тельце, верхняя из которых оканчивалась огромными костяными резцами, две пары изогнутых ног, расположенных радиально относительно тела, и вытянутая голова с человеческим лицом, прикрытым множеством костных чешуек. Всё это, включая скрытые до поры тонкие конечности-инъекторы, характерно для скульпторов — личей, избравших путь дальнейшего совершенствования на поприще творения и изменения мёртвой плоти.

Чаще всего, кроме своей прямой деятельности, скульпторы выступали и в роли чего-то среднего, между техниками-ремонтниками и медиками. Поэтому нет ничего удивительно в том, что это существо, являясь частью боевой тройки клана Кагорит, заботилось о работоспособности своих товарищей… Насколько это возможно для нежити.

Закончив преобразование, скульптор подошёл к шатающемуся командиру и принялся производить абсолютно обычную диагностику тела лича. Хотя со стороны сие действо более напоминало потрошение собрата, что, однако, не доставляло оному каких-либо неудобств. Каждая конечность бережно изымалась, оплеталась чарами анализа и столь же бережно откладывалось в сторону… Пока от лича не осталась одна лишь голова. Проверив и её, причём особенно тщательно, скульптор озадачено сообщил:

— Повреждение мановодов плечевых и коленных сегментов. Причина?

На что голова обижено хрустнула и тихонько проворчала:

— Работа. Отсутствие количества времени.

— Принято. Восстановление займёт три кратких такта.

— Владыка не есть ожидание… — возмутилась голова, но заметив мелькнувшие руки-косы медика, поспешно добавила: — Но необходимость принято.

А наблюдавший за всей сценой первый, всё столь же безразличным голосом заметил:

— Ожидаю.

***