Всего треть амазонок осталась в седле. Остальные валялись на земле, а некоторые болтались в воздухе, запутавшись в стременах при падении. В стороне топтался отряд моих дружинников. Непоправимого не случилось.

То ли навык стал бить на большую площадь, то ли часть чужого отряда подъехала ближе, чтобы услышать наш разговор, но в стороне не остался никто. Каждой воительнице досталась полная мера. Я умудрился накрыть весь отряд поляниц. И через пару минут они начнут приходить в себя…

— Вяжите их, — найдя взглядом Прохора, крикнул я, — Только без травм чтобы, а то совсем обидятся.

— Княжич, перерезать бы их всех, — с надеждой в голосе, предложил воевода, — Авось уйти сможем, пока другие сестры битвы пропажи не хватятся.

— Ты совсем охренел, Прохор?! — удивлённо спросил я, — У нас тут недоразумение просто вышло. Договоримся!

— Зарежут, — спрыгивая на землю и бросаясь к ближайшей воительнице, покачал головой богатырь, — Как пить дать, зарежут!

Гридни рассыпались по полю и принялись технично связывать бессознательных женщин. Причём начали они с магов, грамотно оценив их степень опасности. И даже глаза волшебницам завязать не забыли. Чтобы наверняка…

Время утекало с ужасной неотвратимостью. Я с тревогой следил за возней дружинников, каждую секунду ожидая, что вот-вот кто-то из амазонок придёт в себя и начнётся смертельная битва.

Время шло. Минута утекала за минутой, а девы битвы так и лежали. Я с ужасом подумал, что где-то напортачил с использованием скила и просто всех их убил. Однако, судя по паническим метаниям гридней, наши пленницы были живы. Иначе бы так торопиться никто не стал.

Я спустился на землю и присел рядом с телом предводительницы чужого отряда. Марья лежала лицом вверх, а весь её сияющий доспех превратился в обычный серый метал. Черточки рун стали чёрными и безжизненными. Времени прошло уже достаточно много, но ничего не изменилось. И в связи с этим напрашивался весьма интересный вывод.

Поляницы были по уши накачаны магией. Артефакты, оружие, броня, готовые к бою заклинания. Перед моментом активации моего скила весь отряд амазонок находился в максимальной боеготовности. А потом я их вырубил. Да так сильно, что времени прошло в три раза больше обычного, а они так и не шевелятся.

Получалось, что чем выше концентрация системных сил в зоне воздействия дестабилизации, тем сильнее эффект. Или сами поляницы были настолько привязаны к своему оружию, что получили тройную дозу урона. Хрен его знает. Может они просто сами были полумагическими? В детстве вшивали себе накопители силы, вместо пирсинга. Иначе как они ворочали этими бревнами боевыми?

— Готово, княжич, — заслонив свет, подошёл ко мне Никита, — Всех повязали, но, коли в себя придут, не сдобровать нам. Покуда живы будут — не простят нам своего позора. Может и правда… Того их…

— Да что вы заладили?! — взорвался я. Напряжение требовало хоть какого-то выхода. Я и так знатно накосячил, а тут ещё подчинённые, как два демона по ушам ездили, — Ошибочка вышла! Недоразумение, понимаешь? Мы ведь уже договорились обо всем. Я почти уехал! Дерьмо! А тут Куст!

Радостный скрип выбил из меня мучительный стон. Питомец пришёл в себя и мгновенно отозвался на данное ему имя. Винить его в произошедшем было глупо. Все равно что предъявлять годовалому ребёнку, что он невовремя обкакался. Но и сдержаться было сложно, учитывая те последствия, которые могли иметь эти какашки для всех нас.

— Смотри вот, что наделали, — ткнув в сторону лежащей без сознания девушки произнёс я, — Что делать теперь? Как думаешь?

Никита сделал вид, что ничего не заметил, хотя по лицу десятника было понятно, что он всерьёз переживает за моё душевное состояние. Если говорить культурно. Маленький леший почувствовал моё недовольство, ободряюще похлопал меня корешком по плечу и что-то успокаивающе проскрипел. А потом посмотрел в сторону Марьи и озадаченно затих.

— Ооо! — внезапно выдал Куст что-то похожее на членораздельную речь и тут же, с сосредоточенным скрипом, развил бурную деятельность.

Фамильяр ловко спустился на землю и ускакал в сторону поляницы. Несколько секунд он носился вокруг воительницы. Трогал веточками её кожу и даже, как опытный реаниматор, какое-то время держал за руку, видимо, прощупывая пульс.

Солнце палило беспощадно. Время приближалось к полудню и на открытом месте становилось очень жарко. Я с интересом следил за передвижениями и озабоченным скрипом лешего, подумывая о том, что стоило утащить всех наших пленниц в тень, а то ведь и перегреться могут. А кто виноват потом будет? Леха!

В итоге Куст заякорился у головы пациентки, эффектно распустил крону и коснулся корешками висков девушки. На деревянном подобии лица появилось уморительно-серьезное выражение. Не хватало только буддистского "оммм". Его заменил протяжный и довольно мелодичный скрип.

Длился он секунд пять, а потом с кроны лешего упали на землю несколько жёлтых листиков. И одновременно с этим ярко полыхнули руны на доспехе поляницы, а следом Марья прерывисто вздохнула и открыла глаза.

Куст наклонился вперёд и приветливо помахал веточкой растерянно моргающей воительнице. После чего, посчитав свою задачу выполненной, унесся на свое прежнее место и торжественно развернул над моей головой защитный зонтик.