А потом им стало не до того, сначала все подняли головы, чтобы рассмотреть самолёт, а в следующий миг сработали заряды. Арта была убита полностью, стрелять уже не смогут, точно. Ситуацию усугубили снаряды в ящиках, взрывная волна едва не развернула самолёт. Следом сработали заряды под бронетранспортёрами, а уже потом взорвалось под танком. Бронетранспортёры пришли в полную негодность, внутри загорелось горючее и стал рваться боекомплект. А с танком что-то не заладилось. То ли заряд был мал, что маловероятно, то ли один из них успели вытащить, а потом обезвредили, или Сабж напортачил с детонатором. Уже неважно, важно то, что танк, уже после взрыва, завёлся и стал поворачивать башню. Ситуация усложнилась, но пока никакой катастрофы нет.

Лагерь разнесло примерно наполовину, если полегло столько же защитников, то шансы точно на нашей стороне. Вот только танк… парни доложили по рации, что уже на позициях. А секунд через пять прилетел первый снаряд. В танк они не целились, стреляли по площадям, надеясь накрыть хоть кого-то. Взрыв, хоть и не убил никого, снёс один из пулемётов на позициях. Уже хорошо.

Тут настал наш черёд, вот только ещё до того, как мы оказались в удобной позиции для бомбометания, по корпусу самолёта ударила очередь. Броня выдержит, в этом я не сомневался, но удары оказались чувствительными, как бы не повредили стволы пушек. Ну, ладно, сейчас мы это исправим.

Бомболюк открылся, а вниз полетели две зажигательные бомбы. Теперь света внизу хватало. Волна жидкого пламени стала заливать лагерь изнутри, часть защитников просто поджарилась, а остальные должны были покинуть убежище и принимать бой в чистом поле.

Но танк мы не задели. Я выругался и начал подвешивать следующие бомбы. Сабж указал вниз, я выглянул и выдал новую порцию ненормативной лексики. Танк не просто не пострадал, у него даже гусеницы остались на месте, потому как он беспрепятственно выехал из оборудованного капонира и собрался вести огонь в сторону наших позиций.

— Ван Вейк! — крикнул я в рацию. — Отходите назад!

Не успели, снаряд полетел в их сторону, на позициях вспыхнуло огненное облако взрыва, а в радиоэфире раздалась отборная ругань.

— Что у вас? — крикнул я.

— Нормально всё, опрокинуло просто, на боку лежим, стрелять не можем.

Ага, стреляли, видимо, фугасным снарядом, а потому наш броневик остался цел, но принять участие в бою теперь не может. Зря столько снарядов готовили, всего два раза выстрелить успели, да и то, один взорвался на расстоянии.

Наш пулемёт строчил без остановки, ещё один стоял чуть поближе, давил короткими очередями. Им проще, врагов видно, но может и ответка прилететь. Те двое, что выдвинулись вперёд, ещё не заняли позиции. Придётся всё вывозить нам.

Подвесив ещё две бомбы, я вернулся к прицелу. Ага, вот они. Надо отдать врагам должное, паники не было и в помине, все организованно отстреливались, явно тренировались работать в команде. У них сохранился один станковый пулемёт, а ещё работал танк. Наш второй броневик до сих пор был цел только потому, что почти целиком спрятался за скалой. Но скала, получив уже три попадания, готова была рассыпаться. А с башни работал их пулемётчик, работал, правда, больше по площадям, выискивая среди камней врагов. Да, им сложно было поверить, что нас всего девять человек.

С бомбами угадать было сложно, тем более что танк, сволочь такая, постоянно перемещался. Сделал выстрел, сместился на метр назад, повернул вправо и проехал ещё метра три. Развернул башню. Снова выстрел.

Я навёл оба прицела сзади на башню и нажал спуск. Хоть какой-то вред нанесу, может, башню заклинит. Пушки заработали, звук выстрела слился с общей какофонией. Танк окутало облако дыма. Откуда? Это ведь бронебойные снаряды. Или всё же получилось поджечь? За один пролёт я успел высадить две кассеты, двадцать снарядов ушло в башню танка.

Потом, когда пошли на второй заход, я увидел, что танк всё ещё жив, он переехал на несколько метров левее и снова начал наводить орудие. Ага, башню заклинило. Уже хорошо. Новый заход, теперь попробуем бомбами. Кстати, оставшаяся вражеская пехота, спасаясь от огня с нашей стороны, стала группироваться за танком. Разрушенные укрепления не давали почти никакой защиты, да ещё и пламя от зажигалок не утихало.

Вот с ними и разберёмся, их немного, всего с полдюжины, если я правильно рассмотрел. Заходим сверху, снова получаем очередь из неизвестно где расположенного пулемёта и сбрасываем бомбы. Удачно? Ну, почти. Танк всё ещё жив, вот только пехоту взрывом просто сдуло. Приходил опыт, я пересчитал, семь рыл в минусе. Опыт, кстати, небольшой. Убитые не были могучими бойцами. Но танк идёт, теперь уже не в атаку, а просто пытается уйти с поля боя. Хотя бы в темноту, подальше от пылающих руин лагеря.

Снова заходим на него, я успел, пока разворачивались, перезарядить кассеты.

— Целься в гусеницы, — посоветовал Сабж.

Ага, спасибо, череп не жмёт? Попробуй рассмотреть гусеницы у танка, который ползёт внизу по неровной местности. Да ещё темно, солнце всё никак не выползет.

— Зайди сбоку, — попросил я. Потом взял рацию и сказал остальным: — зачищайте руины, там есть кто-то, минимум один. С пулемётом.

— Принял, — хрипло отозвался Ван Вейк. — Сейчас второй машиной пройдёмся.