— Что вам от меня надо? — спросил я.

— У нас мало времени. Нам с тобой нужно решить что делать дальше. Эх Миша, Миша... Вот твоя мечта и сбылась, — сообщил он собрав пальцы домиком.

— Где я нахожусь? — я слабо понимал что происходит. И хотел во что бы то ни стало выяснить хотя бы один вопрос. Вопрос со своим местонахождением.

— А вот это не важно, — сказал человек, назвавший себя Наставником. — Тебе же сказали: ты перед межпространственной комиссией хранителей семнадцатого Эона. Важно то что у нас кончается время. А объяснить тебе кое что всё таки надо, прежде чем отправляться в тело.

— Тело? — переспросил я. «Что он несёт?».

— В тело шестнадцатилетнего Михаила Бурова.

— В меня что ли? — спросил я. — Кто ты такой?

— В тебя и не в тебя, — загадочно ответил незнакомец и улыбнулся. А я заметил, что пол выполненный в чёрно белую шахматную клетку стал частично прозрачным, под ногами появилась планета, похожая на землю. — А по поводу меня. Что ж, считай меня ангелом хранителем, если слово «наставник» тебе не подходит. И тебе повезло что ты встретился с нами, а не с существами иными, злобными. Ты всё же наш человек. Ладно, к делу.

Он стал серьёзным. Я постучал ногой. Под ногами было стекло. Я в прозрачной стеклянной комнате, из которой видно космос?

— Так вот, — продолжилнезнакомец. — Тот мир в котором ты сейчас окажешься он альтернативен твоему. Человек в теле которого ты окажешься он альтернативен тебе.

— Я умер? — спросил я прямо.

— Нет, — отмахнулся незнакомец. — Не перебивай... Ты получишь то что хотел. Ты займёшь его место, он чьё-то другое… если повезёт. Его душа уже отлетела, он уйдёт в восемнадцатый Эон. А там я знаю не очень. Твой двойник не… как это по вашему… не вывезет с его гонором, отсутствием жизненного опыта и морально нравственными установками… он… э.. накосячит… даже если мы его сейчас спасём. Но он вывезет возможно в мире следующего Эона. Жалко его, но ничего не поделаешь. Так совпало. А ты должен спасти его Род от гибели, а заодно много хороших людей на планете...

Я ничего не понял, что он мелет. Что он хочет от меня? Комуя что должен?

— Я не понимаю, — сказал.

— Это пограничный мир, — пояснил недовольно Наставник. — Он нам важен… А ты... перестань тупить. У тебя есть выбор разобраться по ходу что к чему и получать время от времени подсказки или потратить своё время на подсказки сейчас. Пять секунд на размышления. Раз… Два… Три… Четыре…

— Потом! — крикнул я и вдруг спохватился. — А если я вообще откажусь, останусь в своём теле?

— До сорока лет ты не доживёшь. А у нас больше не будет возможности тебя вытащить… У тебя есть три секунды что бы выбрать. Раз…

Это были самые долгие три секунды в моей жизни. За это время я успел многое обдумать, как бы странно это не звучало. Не сомневаюсь, что он говорил правду. В моём мире меня не ждало ничего хорошо. Я это чувствовал сам… Одно лишь то что у меня не осталось в живых ни одного близкого родственника говорило о многом… поэтому я сделал выбор, единственно правильный выбор:

— Я с вами.

— Да будет так, — он отошёл от меня и сел за общий стол. Они принялись что-то обсуждать. Но что именно я понять не мог. Звуки стали глохнуть, а вмести с ними и затухать видимость. Я погружался во тьму…

Но внезапно он встал со стула и направился ко мне. Звуки резко вернулись, а зрение прояснилось.

— Комиссия решила прояснить для тебя ещё один вопрос. Большую часть знаний о новом мире тебе придётся узнать самому, но иногда будет работать ключ воспоминаний. В определённые моменты, ответственные моменты ноосфера будет считать тебя тем самым оригинальным Михаилом Буровым и выдавать его память и знания по тому или иному вопросу.

Он развернулся что бы снова уйти, но я успел спросить:

— А почему оно постоянно не работает?

— Мы убрали это, что бы ты не сошёл с ума. Это лучший из возможных вариантов для тебя. Но не жди этих подсказок постоянно, надейся только на себя. До встречи…

В этот раз я резко провалился в темноту.

«Нет, я не Байрон я другой, ещё не ведомый изгнанник, как он гонимый миром странник, но только с русскою душой». Это написал Лермонтов. Никогда не был его фанатом. Но тут почему-то вспомнил, получая плети по спине. Много чего вспомнилось в те моменты, что угодно лишь бы отвлечься от побоев. Концентрироваться на чём угодно, только не на боли…

Когда я только очнулся, вокруг оказалось темно. И пахло кровью. А ещё звук, как будто работал хлыст. Плеть. Громкий взмах, смачный удар, вскрик. Затем всё по новой. И опять свист плети. Неужели я попал в ад? Кричал-то я и словно не я, поначалу казалось будто чужое тело. Ведь я ничего не сделал, ничего такого, что бы меня хотели убить или пытать. Пошевелив руками я понял, что на мне железные кандалы. Зрение вернулось и через решётку я увидел как там в коридоре горят керосиновые лампы. Свет которых падал на каменный пол. Пол холодный как смерть, я чувствовал это голыми ногами. Вместе со зрением вернулся и слух и, главное, контроль над телом. Я перестал кричать. Я заставил себя не кричать и стало легче. Свесив голову я увидел что на груди у меня висит чёрный кристалл, цепь обтягивала шею и уже от этой цепи шла другая на которой и висел этот кристалл. Словно специально что бы он случайно с меня не упал, когда я обессиленный склоняю голову. Позднее мне сказали, что этот кристалл отнимает магические силы…