– Боитесь не справиться с учебным материалом?

– Боюсь, - ответил я, изрядно покривив душой.

На самом деле новые знания меня не страшили. Чистопись, арифметика, заученные наизусть псалмы – давались легко, это еще бабушка Лизавета заметила. Поступать же в Нахимовку я не хотел по другой причине. Нет, может кого другого военная романтика и прельщала, всякое бывает. Мне же меньше всего мечталось ходить строем и жить по строго заведенному распорядку.

– Может денег дать?
– не выдержал князь.

Я ждал этого предложения, поэтому замотал головой.

– Какой разборчивый юноша, - засмеялся доктор, а князь напротив - нахмурился. Вышло это по-настоящему грозно, так что от свинцового взгляда серых глаз сделалось не по себе.

– Существует причина, по которой ты отказываешься принимать награду, - глухо произнес он.

– Нет.

– Тогда почему не берешь денег?

– А толку от них?

– Как это? – растерялся князь.

– Сами посудите, в небольшой сумме смысла нет: что они есть, что их нету – прогулял за раз и толком не почувствовал.

– А если сумма значительная?

– Тогда еще хуже. У нас как на районе заведено – все про всех знают: кто с кем гуляет, где подворовывает и где калымит. Стоит один раз принарядиться и тут же вопросы посыпятся, откуда столько бабок взялось. И ладно если вопросы – сразу найдутся любопытствующие, что поймают и выпотрошат всё - вплоть до мелкой копейки. А под конец пером в бок ткнут, чтобы жаловаться не побежал.

– Первый раз сталкиваюсь с подобным, - князь руками развел, - я ему денег предлагаю, а он нос воротит… Парень, может ты чего большего от меня ждешь? Ты только скажи, не бойся? Особняк под Ярославлем или дворец в Крыму?

Я заелозил под тяжелым взглядом князя.

– Жду ответа!

Пришлось пробубнить:

– Ежели с Академией не выгорит… ничего не надо.

Невидимая струна напряжения натянулась - зазвенела, грозя лопнуть в любой момент. Я рад был бы сползти со стула и спрятаться под стол, под половицы, да куда угодно, лишь бы не находиться под прессом княжьего взгляда. Спасибо Аполлинарию Андреевичу, нарушившему тягостную атмосферу молчания звонким смехом.

Застывшая маска гнева сползла с лица его сиятельства. Князь недовольно поморщился, словно чужое веселье вызывало приступ мигрени, а после уставился мне за спину. В темноту, где скрывался обладатель молодого голоса. – Товарищ Ромеро, может хоть ты объяснишь, что нужно этому молодому человеку.

– Юноша опасается за свою жизнь, - вкрадчиво произнес тот.

– Глупости, я же предложил награду.

– Одной рукой одариваете, другой наказываете. Спасение вашей жизни не отменяет факта шпионажа на третью сторону. Юноша был пойман с поличным прямо у дверей залы. И если он работает на малажских, как мы ранее предполагали, то…

– Достаточно, - князь перевел взгляд на меня. – Даю слово, что за слежку спрашивать не стану и что твоей жизни ничего не угрожает. Но если еще раз попадешься…

– Я больше не буду, клянусь!

– Хорошо, - в голосе его светлости послышались нотки удовлетворения. – Тогда повторю свой вопрос: что хочешь за спасение в награду?

Я набрал в грудь воздуха и принялся тараторить:

– Место в Академии одаренных, но ежели не получится, я не в обиде, я все понимаю.

– М-да…

– Нет, этот юноша определенно мне нравится, - заметил с веселостью в голосе доктор. Кажется, он был единственным, кто получал удовольствие от беседы.

– И чем же, позвольте спросить, - хмуро поинтересовался князь, - своей упертостью?

– Своим умом.

– Ум ли это, просить заведомо невозможное?

– Вы не имели дел с беспризорниками, это сразу заметно. А вот мне по роду службы доводилось. Доверчивых среди них мало и этот взгляд… Перед таким конфету положишь, он будет сидеть - таращиться, но сам не возьмёт. Понимаете? Это как пытаться приманить дикого зверя. Ты его хоть говяжьей, хоть куриной ножкой соблазняй – не подойдет. И только спустя время, когда рядом никого не будет, он осторожно подкрадется – понюхает, и может тогда отважится взять. Улица - она не мать и не отец, она ошибок не прощает.

– Значит не веришь, - задумчиво произнес князь. Попытался поднять унизанные перстнями пальцы – те дернулись и бессильно опустились на стол. – Еще и боишься… Не спорь, по глазам вижу. Кто мы для тебя – социалисты? Бесовские силы, злоумышляющие противу царя и отечества? Так в народе говорят? Точно знаю, что так… И самое обидное, что в подобную чепуху верят простые люди: работяги на заводах, крестьяне, батраки – те, ради кого и стараемся. Они даже не утруждаются прислушаться к тому, что говорим. Сразу начинают креститься, словно мы злая сила, - князь тяжело вздохнул.
– Вот ты знаешь наши основные цели? Чего добиваемся?