Кирилл

— Стрельникова, ты в кому что ли впала? — усмехаюсь, смотря на ступор курносой, который буквально через пару мгновений сменяется плохо скрываемой злостью.

— Вы следите за мной что ли? — сверкнув огромными карими глазищами, убирает бутылку текилы обратно в ремень и скрещивает руки под грудью, на которую я тут же опускаю взгляд.

Ну, сказать, что я в шоке, это ничего не сказать, только я в отличае от Лизона свои эмоции контролировать умею.

Твою ж ты мать! Где она всё это прятала?!

С маниакальным пристрастием оглядываю её с ног до головы.

Видок у неё, конечно, жесть. Шляпа эта ковбойская дибильная. Хотя, как ни странно, курносая в ней не выглядит смешно.

Что я там говорил, когда впервые увидел её в «костюме школьницы»? Что это эротическая фантазия доброй половины мужского населения? Так вот, мечта второй половины — это девчонка в костюме наездницы.

Чёрт, и каким образом эта мелкая гадина умудрилась уместить в себе и то и другое?!

Опускаю взгляд на её тонкую талию и впалый голый живот. Чётко улавливаю, как мышцы её пресса напрягаются в этот момент.

— Не знал, что у тебя есть пирсинг, — проговариваю хрипло, прилипая взглядом к маленькой серёжке с камушком в аккуратном пупке.

— Естественно, вы этого не знали. Вы ведь никогда не видели меня раздетой, — выпаливает раздражённо и тут же опускает руки ниже, пытаясь прикрыть живот.

— Это приглашение? — улыбнувшись, вскидываю бровь.

— Это констатация факта.

— А, ну если так, то ты, конечно, права. Пока что голой я тебя не видел.

— Что значит, пока что?

— Что у нас с тобой всё ещё впереди, — подмигиваю, на что девчонка поджимает ярко красные губы, явно удерживая себя от того, чтобы снова не послать меня в анальное путешествие.

— Кирилл Сергеевич, давайте серьёзно, — вздыхает нетерпеливо, опуская вниз руки и прикрывая кусок голой кожи. — Зачем вы сюда пришли?

— Как это зачем? Елизавета Алексеевна, для чего мужчины ходят в бар? Разумеется, я пришёл выпить.

— И ради этого поехали на другой конец города? У вас рядом с домом нет бара, что вы аж на окраину приехали?

— Разумеется есть. Просто такая заманчивая акция с четвёртым бесплатным шотом была только здесь.

— Ааааа, так вы у нас любитель халявы, значит?

— Ну а кто ж её не любит, Елизавета Алексеевна, — подмигиваю. — Не зря же говорят, на халяву и уксус сладкий.

— У вас нервный тик? — спрашивает безэмоционально.

— Почему?

— Ну у вас за те пять минут, что мы разговариваем, уже второй раз глаз дёргается. И, судя по тому, что со вторым при этом всё нормально, вы точно не моргаете. Вот я и предположила.

Гадина какая.

— Нет, Елизавета Алексеевна, нервный тик — это непроизвольное, постоянно повторяющееся сокращение мышцы. Смею тебя успокоить, глаз и все остальные части тела у меня дёргаются исключительно на тебя.

Ловлю неподдельный кайф, от того, что щёки курносой в этот же момент вспыхивают как красные стяги.

— Так… знаете, что, Кирилл Сергеевич. Если вы приехали сюда сыпать своими пошлыми шуточками, то лучше сразу разворачивайтесь. Потому что мне, знаете ли, как-то не до этого! Смею заметить, что я сейчас не у вас в офисе. И распоряжается моим временем совсем другой мужчина. И зарплату он мне платит не за пустую болтовню. Так что прошу меня простить, но мне надо работать! — выпаливает на одном дыхании.

Резко разворачивается и собирается направиться к другому столику, откуда на неё глазеет трое уже пошатывающихся мужиков, которые в этот момент тут же оживляются.

— Стоять, — встав со стула, перегибаюсь через столик и ловлю курносую за локоть. — Не так быстро, Елизавета Алексеевна. Я, кажется, ещё не сделал заказ.

— Вы серьёзно? — закатывает глаза.

— Более чем. Давай, Лизок. Хочу три порции текилы и четвёртую в подарок. И ты ещё, кажется, что-то говорила про соль, — шлёпаю на стол пятитысячную купюру. — Только давай всё по красоте сделай.

У курносой крылья носа раздуваются так, что кажется она на них сейчас улетит. И судя по её выражению лица я сейчас чётко представил в каких эпитетах и в какие места она меня мысленно посылает.

Похрен. К трём алкашам за соседним столиком она не пойдёт задницей крутить.

— Давай, давай, Елизавета Алексеевна. А то босс сейчас заметит, что ты халявишь, и зарплаты лишит. Боссы они такие…

Лиза