– На дорогу смотри, - сжимает она губы, гася улыбку.

Ну наконец-то, блин!

– Но такой дорогой подарок все равно принять не могу, извини, - добавляет Алиса.

– Хорошо, - обречено киваю.
– Ни тебе ни мне. Одну пару оставляем взамен туфель. Вторую я возвращаю. Померишь дома и решишь. Идёт?

– Да… - отвечает смущенно, спустя паузу.
– Спасибо…

Хочется съязвить, но я прикусываю язык. «Спасибо» в нашем случае - это прям очень много. Так пока и оставим.

Остаток дороги проезжаем молча. Высаживаю Алису возле подъезда под бдительными взглядами местных старушек.

– Оцени ещё раз мое великодушие, - ловлю и сжимаю девичью ладошку.

– Ммм?
– оборачивается, настороженно замирая.

– Я не буду тебя сейчас целовать, но за это ты добавишь меня в друзья…

– Ладно… - на удивление легко соглашается Алиса и быстро сбегает из машины.

Провожаю взглядом пока не зайдёт в подъезд. Про то, что завтра утром за ней заеду, специально не говорю. Оставляю повод написать.

Завожу машину и выезжаю из двора. Так, теперь осталось самое сложное. Убедить отца спонсировать детские соревнования. Треть суммы должен дать Миха, если выиграет заезд, если не выйдет, тихо сниму со счета на квартиру. Черт! Я, конечно, «Буратино», но ремонт тачки, плюс адвокат, и так выходят мне в круглые суммы. Останусь на мели - отец заставит работать на компанию. Давно пытается, ищет любой повод, чтобы поплотнее зафиксировать меня в зависимость от себя. И проживание в одном доме - это офигительный ошейник, кстати, как и обучение на бюджете. Теперь, если не сдам нормально сессию, придется проплачивать самому. А местные господа тщеславны и балованы. Любят или абсолютный авторитет, либо - ощутимые подношения. В прошлом семестре заведующая кафедрой после сессии всей семьей летала на Кипр. Этакий вин-вин совести и ее отсутствия.

Ещё одна причина, по которой я никак не съезжаю из дома отца - это мамина комната. Мастерская. Мое детство связано с ней. С пятнами акварели и творческим хаосом. Не могу никак отпустить, хоть и прошло почти пять лет. Надеюсь, что отец послушает меня и не посмеет ее тронуть. Это простить не смогу.

Захожу на территорию предприятия, прохожу турникет и сразу поднимаюсь на административный этаж. На другие вход без санитарной книжки запрещён. Здороваюсь со знакомыми сотрудниками и сталкиваюсь в дверях приёмной с отцом. За его спиной тройка китайских гостей, которые говорят все одновременно, да ещё и на очень ломаном английском. Переводчик не успевает за смыслом. Отец бесится. Просит секретаря найти тачпады для переписки. По обрывкам диалогов улавливаю, что речь идёт о вакуумной упаковке.

– Привет!
– ухмыляюсь.
– Помочь?

– Ну здравствуй, - хмурится.
– Что-то случилось?

– Я здесь, как официальное лицо, - отвечаю уклончиво.
– Ну так что?

Оглядывается на своего переводчика и нехотя кивает.

– Да, давай в переговорную за нами и захвати у Маши договора. Проверишь.

– Как скажите, Борис Валентинович, - делаю шаг в сторону, пропуская делегацию.

Алиса

Арсений… мысль о том, что он ждёт меня возле подъезда, чтобы отвезти в институт, будоражит. Я ловлю себя на том, что крашусь сегодня тщательнее, плету пышную косу, выбираю кардиган в цвет кроссовок, которые подарил он… Нет, я всегда стараюсь выглядеть опрятно. Бабушка вложила это в меня с пелёнок, но сегодня со мной происходит что-то из ряда вон выходящее.

Разозлившись на саму себя, стираю с губ блеск. Нечего мне тут! А то поплыла, как мороженое. Это же Величко! Что бы он там не старался из себя изобразить, суть остаётся прежней. Хам и мажор. Пусть чертовски обаятельный этот засранец, и умный, да, и дети эти… ну все! Стоп. Опять уплыла.

Тихо пробегаю мимо спящего отца в коридор и окидываю взглядом пол возле шкафа, где я вчера оставила пакет со второй парой обуви.

Коробка от кроссовок лежит на месте, а вот туфель нет! Обыскав все углы, срываюсь в комнату к сестре и, конечно, обнаруживаю растерзанный пакет возле ее кровати.

– Зараза такая!
– от досады даже топаю ногой.

Ну как она могла? Я же специально вчера вечером посмотрела в интернете примерные цены и выбрала ту пару, которая была дешевле, а эта… наглая девочка и без всякого интернета понимала, что берет.

– Эй! Ты чего орешь?
– недовольно поворачивается с бока на бок отец.
– Я всю ночь не спал. Нога болела.

Игнорирую. Знаю, как он не спал. Всю ночь играл в футбол по сети с мужиками. Ему ж в наушниках не слышно, как он матерится!

Выхожу на кухню и набираю сестру. Не берет. Набираю ещё. Сбрасывает. Гадина! Пишу ей сообщение: «Эти туфли были не мои! Ты взяла чужое!! Украла!!!» Отправляю.

Через пару секунд получаю ответ:

«Ты просто жадная! Нормально у нас нынче репетиторы зарабатывают. Я расскажу родителям.»

Задохнувшись от негодования, пишу новое сообщение: «Это не мои. Немедленно верни их домой. Отдать нужно.»

Сестра присылает ответ: «Не могу. Контрольная. Я аккуратно. Даже вымою.»

Черт! Телефон загорается новым оповещением: «Я подъехал.» Это Арсений.

Мне действительно пора выходить, а то опоздаем. Беру рюкзачок с ветровкой и все время пока еду в лифте, репетирую, как сказать Величко про туфли. Позорище какое! Вчера кричала забери, а сегодня что? Извини, я передумала? Конечно, консультанты поймут, что обувь носили. Никто не примет ее назад.