— Привычка. Я когда–то мечтал стать художником. Привык подмечать детали, но с натуры никогда не рисовал. Переносил на бумагу свои фантазии. То, чего на свете не бывает. Нет, бывает, конечно, но не у меня и не для меня. А в данном случае все произошло бессознательно. Если бы ты не спросил, то я бы и не вспомнил.

Дим–Дэнди включил двигатель, и машина тронулась с места. Вновь в окно ворвался свежий теплый ветерок. Некоторое время попутчики молчали, каждый думал о своем. «Фольксваген» шел быстро и легко, двигатель работал бесшумно, и лишь шорох шин говорил о движении. Встречные машины попадались редко, вскоре на горизонте появились очертания города или крупного поселка. В машине не было карты, и никто не отмерял километраж от точки «А» до точки «Б».

— Ты знаешь, Димыч, что я тебе скажу, — начал задумчиво Антон. — Может, я и ошибаюсь, но мне показалось, что я видел этого типа еще раз. Когда меня высадили в Курске и я стоял на платформе с ментами. Правда, очков и шляпы на нем уже не было, и на дворе стоял день, а не ночь. Черт его знает!

Вновь затрещали тормоза, и Дэнди схватил мальчишку за ворот рубашки.

— Врешь! Врешь, гнида!

— Нет, правда. И вот еще что! Тебя я тоже видел на станции. Ты ведь был там?… Твои глаза. Теперь я точно знаю, что ты был там.

У Дэнди выступил пот над верхней губой. Прерывистое дыхание, безумный взгляд. Несколько секунд он выглядел чудовищем, но вскоре обмяк и выпустил парня из рук.

— Ты прав, щенок, и я там был. Ты не ошибся. Значит, и его ты видел. Он ехал в поезде. Но почему я его не видел?

— Это произошло так быстро и неожиданно, что трудно зафиксировать момент. Он выглянул на секунду. Вагона за три по ходу поезда. Его голова высунулась из тамбура и тут же исчезла, так может только затвор фотокамеры срабатывать. Но мы друг друга сфотографировали. Я в этом уверен. Сейчас трудно сказать, вышел он или поехал дальше, но что–то я тогда подумал… Нет, не помню.

— Наверняка вышел. Он должен знать, как разворачиваются события. Непонятна цель. Он сам вывел меня из города, это он устроил побег! Чертовщина!

Мотор вновь тихо заурчал.

— Мне нужен телефон!

— Перед нами город.

— Вперед, только вперед, и мы прорвемся!

Дэнди жал на педаль. На его скулах ходили желваки, а глаза сверкали неестественным блеском.

Антону казалось, что во всем виноват только он один и никто больше. Если бы он не сел в этот поезд, то все остались бы живыми и здоровыми.

Машина остановилась возле ресторана «Белая ладья» у окраины города. Такое заведение трудно назвать рестораном, но на пути более крупной торговой точки не встречалось, и Дэнди притормозил у первой попавшейся.

В полуденную жару зал пустовал. Кучка официантов в штампованных пиджаках и бабочках устроилась за дальним столом. Окруженные табачной дымкой, они резались в карты.

Антону не очень–то хотелось заходить в зал, но Дэнди настоял на своем. Огромный здоровяк в сопровождении худощавого лохматика ворвались в зал, как матросы во дворец.

Дэнди направился к стойке бара, насторожив своим видом пухленькую, перемалеванную яркой косметикой буфетчицу.

— Дай–ка мне телефон, пончик! — рявкнул Дэнди, положив на стойку стодолларовую купюру. — Мне нужно дозвониться до Москвы. Я буду диктовать, а ты набирай. И хватит моргать, дура. Ты здесь таких денег за год не заработаешь.

Антон наблюдал за группой официантов, застывших в углу с картами в руках. Когда Дэнди закрывал рот, был слышен полет мухи у окна. На подмостках выступал один–единственный артист, но волей или неволей его наблюдали все присутствующие.

— Шевелись, газель раздутая. Время — деньги. Набирай междугородную. Ну?

Пухлые пальчики с ярко–красными ноготками принялись гонять телефонный диск. Спустя несколько минут им повезло, и они прорвались через перегруженную линию. Дэнди схватил трубку и принялся сотрясать воздух.

— Брось вилять хвостом, Джокер. Ты знаешь, кто пошел за мной следом, и ты знаешь, где мне ждать засаду. Колись. Я вернусь в Москву, когда вы обо мне забудете, и тогда я вспомню о тебе. Или ты мне друг, или враг.

Дэнди долго слушал ответ, затем бросил трубку.

— Поджали хвосты, засранцы! — Дэнди вынул из кармана еще одну стодолларовую купюру и, помахав ею в воздухе, сунул в нагрудный карман белого халатика буфетчицы. Женщина не могла произнести ни одного слова и боялась шевельнуться.

— Купи себе пончиков, булочка, а мне дай литр водки. Можешь налить по рюмке тем хмырям с картами. От халявы никто не отказывается. И скажи мне, где здесь ближайшая ночлежка с чистыми простынями?

— Гостиница «Звезда» на площади Ленина, а чуть дальше по шоссе гостиница «Маяк». Но дорогая.