Ник–Ник вставил патрон в обойму и задвинул ее в рукоятку пистолета.

— А теперь, Катюша, наберитесь мужества. Вы должны быть готовы к некоторым неприятным моментам. Во–первых, на вас нацелят оружие. Во–вторых, будут стрелять, а в–третьих, вы почувствуете толчки каждого выстрела. Вы ощущаете, где находится леска, проходящая по правой руке?

— Возле часов.

— Как только человек взял в руки пистолет, зацепите пальцем леску, после первого выстрела сдерните фольгу с чипа, чтобы дать ему возможность среагировать на следующий пучок инфракрасных лучей.

— Поняла.

— А теперь надо включить телевизор на полную катушку, дабы не перепугать соседей стрельбой.

По третьей программе шел очередной боевик, где стрельба была неотъемлемой частью жанра.

— Приготовьтесь, Катя. Учтите, когда вы предстанете перед убийцей, состояние готовности должно быть постоянным. Но он не должен заметить в ваших глазах и тени испуга или напряжения. Встаньте у окна.

Катя встала. Ник–Ник поднял пистолет и нацелился. Даже если она не знала, что в нее стреляет игрушка, все равно не испугалась бы. Так глупый олененок не понимает, что такое ружье охотника, и смотрит на него с любопытством и наивным доверием.

Раздался выстрел. Катя почувствовала слабый толчок, и это ощущение показалось ей страшноватеньким, но она все помнила и больше всего боялась ослушаться своего учителя, а точнее, боялась его потерять, если он откажется работать с ней. Она дернула за леску. Раздался второй выстрел. И вновь толчок, но чуть выше.

Ник–Ник бросил пистолет на кровать и подошел к своей партнерше. Взяв ее за плечи, он повернул ее лицом к трюмо.

— Смотрите, что с вами стало.

Увидев себя в зеркале, Катя вскрикнула. Белая рубашка была обагрена кровью, а на месте наклеек зияли черные, обожженные порохом дыры. Кровь продолжала растекаться по телу. Эффект был сногсшибательный.

— Вы мертвы, моя милочка. Мертвее не бывает.

— Боже, какой ужас.

— Вы наденете белую блузку. Контраст тоже имеет свою ценность. Но мы должны понимать, что заставить Добрушина выстрелить — это лишь начало. Сигнал к операции. Теперь вы должны умереть. После того как вы упадете и закроете глаза, ваше тело должно лишиться мышц и нервных окончаний. Дыхания он не заметит. Блузка должна быть свободной, юбка широкой. Он может вас поднять, бросить, волочь за ноги, и при этом ни один мускул не должен дернуться на вашем теле, ни один звук сорваться с ваших губ. Вы труп. Я уже определил маршрут, по которому вас повезут. Очевидно, он сунет вас в багажник. Дальше мое дело. Я заставлю его ехать туда, куда мне надо.

Он показал ей еще один пистон с чипом, сидевшим на крохотней иголочке.

— Этот чип будет на переднем колесе. Он также сработает от дистанционного пульта, и колесо лопнет. Запаски у него нет. В багажнике лежит дырявое колесо. Добрушин забыл о нем и в шиномонтаж не заезжал. Три дня я ходил по лесам и собирал грибы. Я знаю место, где лучше всего вас похоронить. Он остановится именно там и ничего лучшего не придумает. Пруд в десяти шагах от опушки. Он просто бросит вас в воду и уйдет. У него не будет времени ждать, пока вы утонете. К вашей ноге мы приклеим бритву. Это на тот случай, если он сообразит привязать груз к ногам. Вы умеете плавать?

— Умею. И нырять тоже умею.

Ник–Ник достал из чемодана невзрачную брошь в виде цветка, выполненную из цветной пластмассы, и такой же браслет и клипсы.

— На такое барахло он не позарится. Но в броши находится микрофон с мини–передатчиком, в браслете — контрольный микрофон. Так что я буду в курсе событий, а сигнальные чипы, расположенные в клипсах, будут определять расстояние, которое нас разделяет. В случае серьезной опасности я тут же вмешаюсь. Ваша задача в течение всей операции оставаться мертвой.

— Столько труда и сложностей. Ради чего?

— Ради того, чтобы доказать, что Семен Семенович Добрушин — убийца.

Ник–Ник начал осматривать квартиру.

— Ремонт сделали неплохо. Квартирка преобразилась. Мебель вам нравится?

— Почему вы меня не предупредили? Я даже испугалась. Звонят в дверь, я открываю, а там стоят два здоровенных мужика. Один спрашивает: «Вы Катерина Гусева?» У меня коленки затряслись. «Мы мебель привезли, а старую должны вынести на свалку». И дает мне счет–заказ и просит расписаться.

— Мебель неплохая, но в салоне она выглядела лучше.

— Квартирка слишком маленькая. Спальня двенадцать метров, а гостиная шестнадцать. Особо не разгуляешься. Но для одной хватает.

— Теперь здесь можно жить.

— Но сколько мне придется расплачиваться за это удовольствие…

— Нисколько. Это необходимые затраты на операцию. Они заложены в смете. Уверяю вас, мой карман не оскудел. В Соединенных Штатах тот же самый ремонт стоил бы во много раз дороже. Ну а теперь надо определить, что будет лежать в вашей сумочке.