– Я этого не думаю.

– Вот и слава богу, а то мне пришлось бы принять у вас экзамен по уголовному праву. Так что же будем делать, Малюков, случай действительно необычный. Ведь если мы откажем, он на нас жаловаться пойдет. Пойдет?

– Этот, – Малюков кивнул в сторону Вадима, – этот может.

– Напугал ты меня, Орлов, поэтому решение мое таково. Возьмешь, Малюков, у Суханова подписку о невыезде до суда. А там пусть и решают его судьбу.

Прокурор встал, улыбнулся, протянул руку Вадиму:

– А ты молодец, Орлов. Хорошо, когда люди за правдой ходят.

Когда они подходили к двери, прокурор насмешливо сказал вслед Малюкову:

– Про таких, как ты, Олег, моя дочь говорит, что толстый живот не портит красивого лица.

Вадим не выдержал и расхохотался, глядя на растерянное лицо следователя. Прокурор встал из-за стола, подошел к ним.

– Смотри, Орлов, я на себя ответственность беру за твоего Суханова. Если он чего учинит, то мне…

– Он не учинит, – ответил за Вадима Малюков, – не тот человек.

– Тот не тот, а шея у меня одна. Правда, и у тебя, Орлов, тоже одна. Боишься?

– Нет.

– Молодец. Жаль, что ты не у нас работаешь. – Прокурор крепко пожал ему руку.

В кабинете Малюков, просительно поглядев на Вадима, спросил:

– Ты есть не хочешь?

– А что?

– Тут неподалеку кафе хорошее есть.

– Не хочу. Да и тебе не советую.

– До чего же жрать хочется!

– Поедем, оформишь подписку и иди хоть в «Арагви».

– Ты сошел с ума. Рабочий день кончился. Что ты, подождать не можешь?

– Я-то могу. Но Стрельцов у него на квартире сидит как пришитый.

– Ну и прекрасно, – обрадовался Малюков, – пусть он его сюда привезет.

– Нельзя. До завершения операции Суханов не должен выходить из дома.

– Твоя правда. Машина есть?

– Вопрос неуместный.

– Снимаю. Но все равно после пойдем есть.

– Тогда пойдем ко мне, я тебя накормлю.

– Ты накормишь. Валерка приготовил. А по рюмке?

– Найдем.

Машина опять въехала в знакомый двор и остановилась у подъезда.

– Твой Суханов живет явно не по чину, – сказал, вылезая из машины, Малюков.

– Это квартира его отца.

– Все равно. Он позорит своим поведением память тех, чьи лица высечены в камне на фасаде этого строения.

– Ладно, пошли.

Они поднялись на шестой этаж. Вадим нажал кнопку звонка.

За дверью послышались шаги, и она открылась. Мать Суханова посторонилась, пропуская их. В коридоре, расставив ноги, словно шериф из вестерна, стоял Стрельцов, положив руку на пистолет, торчащий за поясом.

– Здравствуй, Алеша.

– Здравствуйте, Вадим Николаевич.

– Как дела?

– Все нормально.

Из комнаты появился Суханов, он настороженно смотрел на Вадима.

– Пора? – спросил он.

– Я ваш следователь, – сказал Малюков, – решением прокурора города вам избрана в качестве меры пресечения подписка о невыезде до суда.

– Что это, Вадим Николаевич? – спросила Суханова дрогнувшим голосом.

– Хорошо это, – засмеялся Вадим, – очень хорошо.

– Исходя из сложности оперативной обстановки по делу, я обязан допросить вас, свидетель Суханов, здесь.

– Хорошо. Где вам удобнее? Пройдемте в мою комнату.

Суханов и Малюков ушли в комнату и закрыли дверь.

– Вы разрешите мне позвонить? – спросил Вадим.

– Конечно, ради бога.

Он взял трубку, набрал номер Марины.

– Ты поезжай ко мне. Приготовь чего-нибудь с Валеркой. Я приеду не один. – Он повесил трубку и улыбнулся Стрельцову: – Кончилось твое заточение, завтра работать начнем.

Мать Суханова принесла кофе и ушла к себе, оставив Вадима и Стрельцова в гостиной.

– Вадим Николаевич, – спросил Алеша, – вышли?

– Вышли.

– Серьезная группа?

– Посмотрим.

В их профессии не было серьезных и несерьезных групп. Когда Вадим работал в райотделе, они поехали вдвоем в Нижние Котлы задерживать восемнадцатилетнего пацана, проходившего по делу о разбое. Но, войдя в квартиру, увидели матерых здоровых ребят, тупо и зло пьяных. В тот вечер Вадим получил вторую – за службу – ножевую рану и провалялся месяц в госпитале. Черт его знает, этого Долгушина. Он для Орлова был человеком-оборотнем, а такой способен на все. Потом этот Каин. Кличка-то какая-то сволочная. Вдруг он законник из старых? Из тех, кому терять нечего, потому что за спиной, словно мешок, висят не раскрытые пока преступления? Все может быть. Поэтому операцию необходимо провести ювелирно – тихо и без потерь. Им хватит одного Фомина, который хоть и пошел на поправку, но из милиции врачи вполне могут его списать. А жаль, хотя сейчас многие и говорят, что пришло, мол, время образованных людей, в милиции всегда было одно время – людей мужественных и честных.