Тоненький, но с хрипотцой голосок где-то внизу печально распевал эту песню. Звучало немного смешно, но мультяшный голос был серьёзен. Чувствовалось, что поёт он с душой. Хлебушку сверху было не видно, кто же это так старается. Она поползла к краю крыши. Добравшись до кромки черепицы, Хлебушек легла на живот и свесила голову вниз.

По тропинке вдоль дома шёл ёжик, у него были палка и корзина. Да-да! Палка и корзина. Хлебушек сама не могла поверить своим глазам: ёжик шёл, как человек, на задних лапах, в передних держал корзину и палку. Он снова повторил припев своей грустной песни и скрылся вместе с тропинкой в кустах. Голос его становился всё тише и тише.

Хрясь!!!

Водосточный жёлоб под рукой Хлебушка треснул и оборвался. И она полетела. Но не как птица, а камнем с крыши вниз. В этот момент она тысячу раз пожалела, что не слушает маму и папу, ведёт себя неосторожно. Ведь скажи ей кто-нибудь ещё час назад, что скоро она будет падать с крыши дома, ни за что бы не поверила. Ведь она благоразумная девочка и ни на какую крышу бы не полезла. В какой момент всё пошло не так?

В мыслях Хлебушка прошла, кажется, целая вечность. И падение девочке уже стало порядком надоедать.

Шшшшвухххх!

Что-то мягкое и шелестящее поймало девочку. Она не понимала, что именно, – глаза её были зажмурены. Она ощупала себя: руки, ноги на месте, живот тоже и ничего не болит. Ах, голова! Хлебушек совсем забыла проверить, на месте ли она. Но голова находилась там, где ей и положено, и на ощупь была такой же, как обычно. Значит, можно было открывать глаза.

Хлебушек лежала в большой куче прошлогодних листьев.

Хлебушек бежала по тропинке к кустам, за которыми скрылся ёжик. Наша девочка удивлялась сама себе: ещё десять секунд назад она лежала на куче листьев, свалившись с крыши дома, а теперь уже бежит в неизвестном направлении за поющим ежом. Всё это было странно.

Но события развивались так стремительно, что времени остановиться и подумать у Хлебушка не нашлось. Она нырнула в одни кусты, затем в другие, пересекла поляну и наконец остановилась, затаив дыхание. Ежа не было ни видно, ни слышно. Девочка расстроилась. Видимо, нужно возвращаться домой. Она развернулась и поняла, что не знает, куда идти. Хлебушек не запомнила, куда бежала и где поворачивала. Всё вокруг ей было незнакомо. И она снова испугалась.

Хлебушек пошла туда, где, как ей казалось, должна быть её дача. Она шла по тропинкам, пролезала через кусты, перепрыгивала через канавы. Ноги её промокли, ветки кустарников царапали её руки. В конце концов она села на кочку возле небольшой рощи и заплакала.

– Не надо было убегать от дачи! Не надо было падать с крыши! Не надо было на неё вылезать! Не надо было забираться на чердак! – корила себя Хлебушек.

Ей хотелось есть. Тут её взгляд остановился на веточке с маленькими красными ягодами. Выглядели они очень аппетитно. Хлебушек протянула к ним руку.

– Не трогай! – сказал незнакомый голос, мужской, но при этом какой-то смешной и добрый.

Хлебушек вздрогнула, отдёрнула руку от ягод.

– Кто ты? – она крутила головой по сторонам, пытаясь увидеть обладателя голоса.

– У меня к тебе тот зе вопрос. Но сперва знай, сто ты пыталась сорвать волцью ягоду, – снова ответил ей голос.

– Ты волк? Я не знала, что это твоя ягода, извини! – Хлебушек испугалась не на шутку, хотя таинственный голос страха не вызывал. Наверное, потому что он немного шепелявил. Точнее – сэпелявил.

– Нет, я не волк. Впроцем, волк тозэ не стал бы её есть. Просто ягода так называется. Она ядовитая. Разве ты не знаес? Тебя не учили не есть то, сто ты не знаес?

Конец ознакомительного фрагмента.