Я спал под рокот «старой ведьмы», кружившей над дальним лугом. Странно гудит этот разведывательный самолет типа «Л-19»: человека от этого гула обычно охватывает тревога, он не находит себе места, но — удивительное дело — веки его тяжелеют, его клонит ко сну. А стоит ему заснуть, надрывный гул самолета как бы еще глубже погружает его в сон.

Не раз и не два я хотел встать, но не мог. Мне снилось, будто я потягиваюсь, сажусь, складываю противомоскитную сетку и вешаю ее на веревку, а потом с ведром в руке иду по тропинке к ручью. Затем я опять впал в забытье. И только внезапный грохот взрыва вырвал меня из объятий сна. Я вскочил, открыл глаза и тут лишь понял, что я на равнине и спал под настилом свайного дома. Все тело ломило. Нам Бо и Шау Линь, наверно, давно встали, убрали гамаки и ушли куда-то. Я взглянул на часы: было девять утра. Солнечные блики играли на земле в саду. Свет солнца на равнине золотистый, как сердцевина плода хлебного дерева. Я поспешно умылся и, возвращаясь назад, увидел Шау Линь. Мне было стыдно — еще бы, так разоспался, — но, чтоб не подать и вида, я громко спросил:

— Шау, куда ушел Нам Бо?

— Малышка Ба отвела его к нашим соседям и землякам.

— А почему он меня не взял?

— У него свои дела, у вас свои. Вам надо было отоспаться. Мы всю ночь болтали, не давали вам уснуть.

Выходит, ей известно, что я не спал и слышал их разговоры. Может, поэтому им неловко было говорить о своем, личном? Да, не очень-то хорошо получилось.

Но Шау Линь по-прежнему держалась как ни в чем не бывало.

Тут только я заметил под рабочим столом Шау, стоявшим возле вырытого в земле бомбоубежища, большой кувшин. Девушка нагнулась, достала из кувшина три спелых желтых плода манго и положила на стол.

— Заморите червячка, потом обсудим с вами кое-какие дела.

— Вы ешьте.

— Мы с Намом и Малышкой Ба уже поели.

— Счастливцы вы — здесь, на равнине, всегда есть свежие продукты.

— Да когда как, а вообще такому счастью не позавидуешь.

— Это почему?

— Угнали весь народ. Как вспомнишь за едой об этом — вроде во рту не рис, а солома. Но вы кушайте.

Эти манго «тхань ка» были сладки, а главное — до того пахучи, что больше хотелось их нюхать, чем есть. Я взял один плод, надкусил черенок и стал зубами сдирать кожуру. Потом повернулся лицом к саду — для приличия — и стал уплетать сладкую мякоть, как в детстве. Съел два плода, а третий положил себе в карман брюк — буду нюхать потом.

«Старая ведьма» продолжала кружить над полем, раскинувшимся за садом. Я спросил Шау Линь:

— Кого это недавно обстреляли?

— Да били по домам — там, в поле. У нас вы это каждый день услышите. А теперь пойдемте со мной, покажу вам местность и подземные тайники.

Она подвела меня к тайнику посреди мангового сада. Руками отмела слой палых, засохших листьев и сказала:

— Вон видите свинцовую проволоку? Она прикреплена к крышке убежища. Попробуйте вытащить крышку. Нам утром говорил мне: там у вас в джунглях тайники ни к чему и вы к ним не привыкли. Поэтому он велел вам все показать и толком объяснить.

Я ухватился за свинцовую проволоку и потянул на себя крышку. Она оказалась довольно тяжелой. Вход в убежище был узким. Я заглянул вниз, оттуда потянуло сырым запахом земли.

— Спуститесь туда, посмотрите.

Я последовал ее совету. Спустил ноги в яму, спрыгнул на дно, весь съежился и с трудом протиснулся через зиявший сбоку узкий вход. Чиркнул спичкой. Подземелье оказалось довольно просторным, здесь могли разместиться три человека. В убежище приготовлены были две бутылки питьевой воды и кувшин сушеного риса. В четырех углах — четыре отдушины. Собственно, это вставленные в грунт самодельные дюралевые трубки, в них вряд ли просунешь гранату. Я пошуровал в отдушине тонкой бамбуковой палкой, вспоминая, как Шау Линь удалось вырваться из рук карателей — об этом она прошлой ночью рассказала Нам Бо.

— Ну как, посмотрели? Поднимайтесь.

Я вылез из тайника и принялся стряхивать пыль с рубашки и брюк.

— А у Нама есть тайник? — спросил я.

— Они с Малышкой Ба прячутся вместе. За него не беспокойтесь, уж он-то привык. Каждый должен знать свое убежище. Это — наше с вами. В случае чего будем прятаться вместе.

Тут она подняла на меня глаза и, как бы угадав мои мысли, продолжила:

— Мы, партизаны, по своему опыту знаем: если в убежище только одни мужчины или одни женщины, можно скорей задохнуться. А там, где скрываются мужчина и женщина, вместе, — дышится легче.

Об этом я слышал впервые и удивленно воскликнул:

— Ну и ну! Это еще почему?

— Кто знает, так, видно, богом устроено. Объяснить я вам ничего не могу, но это действительно так. Вот придут каратели, сами увидите.

А не лучше ли было бы так: Нам Бо с нею в одном убежище, а мы с Малышкой Ба — в другом?

Понимая, до чего неприлична эта моя мысль, и не зная, как скрыть свое смущение, я сделал несколько шагов и перепрыгнул через канаву.

Тем временем Шау Линь снова закрыла вход в тайник и разровняла слой сухой листвы. Потом спросила меня:

— Вы слышали, ночью я рассказывала, как враги ищут тайные убежища?

— Слышал, — признался я. — Где это все было?

— Вон в той стороне, далеко отсюда.

— Раз они так дотошно ищут, зачем прятаться в этих тайниках?

— Вообще-то каратели не в каждой экспедиции ищут тайники. Да и мы сами прячемся в них только в крайних случаях. Чтобы драться с врагом, надо оставаться на земле, не так ли?

Мы с нею сидели и разговаривали в тени, под одним и тем же манговым деревом, разделенные садовой канавой.