Шрифт:
Взгляды Дэя и Хаади скрестились сначала над кроватью господина, а потом они дружно повернули головы в одну сторону. И Глава Нейер тоже смотрел прямо на… него.
— Нет… — Коста поежился под перекрестными взглядами и замер.
— Да.
— Я же ничего не знаю…
— Я залью воспоминания о прошлых ритуалах, у нас как раз есть мгновений тридцать, хватит на самое основное…
— Да я же не…
— Хаади — остаешься. Я — сопровождаю… а то он наделает, — пробормотал мозгоед последние фразы себе под нос. — Рецепт на столе. Эликсиры готовы, я уже смешал. Лекаря пропускать каждые шестьдесят мгновений и больше — никого. Ах, у нас нет одежды для торжественных церемоний… Эло не положила, потому что не планировалось участие наследника…
— Наденем на него белое и мои артефакты…
— А пояс…
— Возьми тот, который с сиреневыми вставками, он подойдет…
— Господина Дана ставить в известность?
— Пошли слуг…
— Сейчас я забираю его залить воспоминания…
— Тогда он не успеет на завтрак…
— Поест по дороге…
— Останется голодным — переживет…
— Не переживет, в этом возрасте завтрак — основной прием пищи и важен для контроля… — Вмешался Хаади.
— Я не справлюсь! — Вклинился Коста, останавливая споры. — Я не умею, я… я не знаю, там же будут Главы!
На него смотрели три пары глаз. Изучающе. Спокойно. Язвительно.
— А у Наследника нет никакого выбора, — выдал менталист спокойно. — Кроме одного — справиться.
— Дэй, — тихо позвал Нейер. — Сообщи господину Дару о замене. Что обязанности Главы на сегодняшней церемонии будет исполнять Наследник рода. Как и сам Дариан — заменяет Главу рода Да-архан, который и не собирался почтить своим присутствием церемонию, — Глава откашлялся, вытер платком рот и поманил Косту к себе. — Син, подойди, наклонись…
Нейер с трудом стянул клановую печать рода Фу, и потом слегка подрагивающими руками надел Косте на шею, и дотронулся до плеча — слабая белоснежная вспышка сверкнула в воздухе.
— Передаю… Право. Будь достоин. Храни клан этот день. Сегодня ты отвечаешь за всех — и тех, кто остался дома, и тех, кто тут… Всех — Фу.
Коста рвано вздохнул — тяжесть печати давила вниз. Хаади выпрямился и отсалютовал трижды, склонив голову в традиционном поклоне. Менталист помедлил — едва заметно, но решительно ударил кулаком по плечу, выполнив полный поклон исполняющему обязанности, как Главе. Нейер посмотрел на него устало, покрасневшими глазами, и дотронулся до печати, поправив цепь, чтобы висела ровнее:
— Никто, кроме тебя, Син… Потому что у нас нет никого, кроме тебя…
Глава 47. Больше-не-союзники. Ч1
Купол над головой переливался всеми цветами радуги, сквозь который отчетливо было видно небо. Перистые легкие облака окрашивались нежно синими, розовыми, и зелеными пятнами.
Плетения прохлады растянули на всю площадку — в сотню шагов в диаметре, чтобы Главы и первые-из-гостей чувствовали себя комфортно в многослойных праздничных нарядах.
Глав на церемонию прибыло около десятка — Сей, ЯнСи, Му, Хо, Ляй, Хуэй, ВаньСи, Эшти, Ду, господин Дар, наследник, исполняющий обязанности Главы рода Да-архан и открывающий торжественную часть.
Имена вместе с лицами всплывали в голове бесконечным потоком с краткими данными — «союзник, враг, торговые связи, нейтралитет, конфликт». Больше мозгоед никаких наводок не дал, но Косте и этого было много — голова гудела от количества информации, которую впихнули в него утром за шестьдесят мгновений. Усвоить столько быстро не мог даже он.
Поэтому он старался сосредоточиться на больших белых глыбах впереди, украшенных лентами и цветами, изредка выхватывая чей-то профиль, наклон головы, характерный жест дернуть кончиками пальцев, прищур глаз, чтобы потом бережно перенести на бумагу то, что осталось в памяти. Сегодня он начал пополнять свою «личную копилку образов». Воспоминания мозгоеда хороши, но… плоски. Если бы менталист сейчас передал бы картинку из памяти, разве смог бы он передать запах цветущих оазисов вдали, который изредка приносил ветер? Или как поскрипывает кожа новых сандалий у Главы Му, стоящего справа? Или ощущение алых шелковых лент под пальцами, когда они открывали Школу мастера Вана сто мгновений назад?
Воспоминания — жалкое подобие того, что составляет суть, и потому Коста держал глаза и уши открытыми.
Мгновения церемонии текли медленно — он выхватывал взглядом фрагмент тут, фрагмент там — часть одежды, особо изящное украшение, косы пустынников, представляя, как переносит на пергамент каждый кусок сегодняшнего дня.
Дети пустыни стояли отдельной группой у второй стеллы, и им Коста уделил особое внимание, пытаясь понять, как произошло так, что «волчику-Туку», за которого он теперь нес личную ответственность, некуда идти.