Дейер лениво крутнул лист, разворачивая печать с неясытью к себе. И — широко зевнул.

Эло — не переубедить. В этом он убедился давно и прочно. Ещё когда господин Ив был жив. Если леди Эло что-то решила — она это получала. Или… плохо было всем в доме. Пусть ищет ответы, пусть убедится… а завтра он доложит Нейеру о ночных сумасбродствах госпожи, и они вместе решат, что делать с ребенком, когда тот вернется с пустыни, и пройдет «белую смерть»… если пройдет.

Одно хорошо, ему удалось убедить Эло не тревожить господина. Последние декады и так Глава слишком сильно уставал физически, а сейчас — ещё больше. Одержимый очередной идеей, Ней проторчал вечер в ритуальном зале, выложился, но… ничего.

Он не смог уловить никакой активности от младшей госпожи Фу. Ее мозг был в спящем состоянии, как и зимы до этого. Идея Нея, что этот «овощ» — его жена, каким-то образом причастен к провалам родовой энергии алтаря просто сумасбродна.

Дей прищурился, наблюдая за кипучей активностью Эло, снующей между стеллажами.

Весь — в мать!

Утро следующего дня

Пустыня, Белое плато

Недалеко от торговой тропы на окраине земель Фу

Коста дремал в седле. Голова то и дело падала на грудь, лицо чесалось от кади, горячий сухой воздух обжигал легкие.

Он привязал к руке фляжку с водой, обмотав ремешок вокруг запястья, чтобы просыпаться. Как только он начинал засыпать слишком сильно, фляга падала вниз, и он просыпался от дремы. И засыпал снова, и снова — просыпался.

Сейчас, когда он остался совершенно один — нельзя терять бдительность.

Вчерашний ночной переход дался Косте сложно. Они долго шли по непроглядной, как тушь, черной полосе песка. Поднимались, потом долго спускались. И потом встали лагерем на какой-то совершенно плоской равнине. Они уснули вместе, а проснулся он — один. На белом бесконечном плато, открытом всем песчаным ветрам.

А ночью он не выспался. Дремал плохо, урывками, и решил, что это пески действуют на него так странно.

Ему снилась всякая чушь… снились горы золота, люди, снилось, что он стал Великим Мастером и даже превзошел Наставника Хо… Какой бред!

Снилось, что поместье Фу подожгли и на них напали грабители, а злобная Госпожа почти умерла, не успев увернуться от плетений…

Однозначно — пустыня — такая же, как вода — отвратительно действует на него.

А потом он вообще не мог уснуть, потому что как только закрывал глаза, перед глазами вставал Алтарь Фу, подземелья и переплетенья красных линий, которые манили его, звали его…

И Коста боролся.

С зовом. С желанием вернуться обратно. С тем, что тянуло внутри, и звало — «вернись же, вернись». Нить истончалась и почти причиняла боль.

Ему снились подземелья и — плита, но теперь это место не вызывало страха.

Коста изнывал во сне от чувства непонятной жажды, которую вызывал Алтарь Фу — ему хотелось подойти, прижаться, обнять и погладить камень руками.

А когда он, наконец, проснулся днем — светило стояло в небе уже высоко, то понял, что остался в лагере совершенно один.

Стояла только его палатка.

Мохноногая двугорбая лошадка паслась рядом, стреноженная, подбирая мягкими губами колючки и корм из привязанной на шее сумки. Ему оставили пару фляг воды, мешок еды — с сушеными финиками, лепешками и мясом, и… бросили его одного.

Коста обошел вокруг, но все вокруг занес песок — ни единого следа, даже следы от колышков, где вчера стояли палатки и те исчезли.

Псаки! Он знал, что его проводят только до границы земель, так сказал господин Фу, но он думал, что с ним хотя бы попрощаются. Нет, ему никто и ничего не должен, это даже больше того, на что он рассчитывал, но… «до границы» — это где?

Где здесь эта граница?

Коста огляделся — во все стороны, куда падал взгляд, лежало бесконечное поле белоснежного песка. Огромное бескрайнее плато, со всех сторон окруженное барханами, лежащими далеко на горизонте, так далеко, что горы казались маленькими. А он помнил ночной спуск вниз — путь был длинным.

Поверхность пустынной равнины ещё вчера показалась ему жесткой. Коста присел, разгреб руками песок и наткнулся на белую плотную растрескавшуюся поверхность плато, едва припорошенную сверху белоснежной пылью.

Странное место.

Он поел, с трудом собрал палатку, навьючил, и постучал по морде — лошадка подогнула передние колени, чтобы всадник сел.

Коста сориентировался по светилу и пошел на Юг. Туда, где по его расчетам лежал город Да-Ари.

Над ним в небе кружил одинокий сокол.