Фать с приятелями уже и сами все поняли и перестали дуться.

Только после обеда, по дороге домой, Фать подошел к Дангу:

— Незачем было нас обманывать и придумывать всякие небылицы про рацию.

— Я думал, вы иначе не станете. Помогая Фанам, мы помогли семье бойцов Народной армии, понял?

— Ладно, — погрозил кулаком Фать, но в голосе его угрозы не было. — Только в следующий раз не вздумай нас опять за нос водить!

И они пошли дальше: молчаливый Данг со своей неизменной палкой, улыбающийся Люк и Хоа с прической, как утверждали, похожей на спутник, весело припрыгивающая и размечтавшаяся о том, как напишет отцу длинное-предлинное письмо обо всем, что они сделали, и как отец пришлет ей такое же замечательное письмо, какое прислал когда-то полковник девочке Жене...

В ЮЖНОМ ВЬЕТНАМЕ

Фам Хо

СУД

Когда полицейский вернулся с дежурства, оказалось, что его сын Хок ушел собирать арахис. Он потом продавал его маленькими пакетиками, которые сам и клеил. Значит, можно спокойно пропустить рюмочку-другую — ведь только сегодня за обедом отец и сын поссорились из-за этого. В последнее время они вообще часто ссорились...

Полицейский вынул из кармана небольшую бутылку виски с яркой наклейкой — американское. Этикетка показалась ему очень красивой, бутылка просто кричала, чтобы ее поскорее откупорили. Вдруг послышался быстрый топот босых ног, и в дверях появилась взлохмаченная мальчишеская голова.

— Иди сюда, Лыой, иди, — поманил полицейский. — Ну, что скажешь?

— Ровно в десять они будут там...

— Это точно?

— Да...

— А если нет?

— Можете тогда спустить с меня семь шкур, как обещали...

— Ладно, молодец!

Полицейский вытащил из кармана начатую пачку сигарет «Кэмел».

— Бери, ты заслужил.

Мальчишка молча засунул сигареты в карман драной куртки и тут же исчез.

Теперь можно было и выпить — на радостях. Да и как не радоваться! Дело в том, что неподалеку от дома, где жил полицейский, почти на самом берегу моря, находилось кладбище партизан и солдат, погибших в годы Сопротивления[24]. Для властей кладбище было предметом постоянного беспокойства, а стоявшие над аккуратно прибранными, ухоженными могилами обелиски с золотой звездой на красном фоне — настоящим бельмом на глазу.

Уже давно приказано принять все меры к тому, чтобы сравнять кладбище с землей. Полицейский, стреляный воробей, прекрасно понимал, в чем дело, — начальство знает, что эти могилы напоминают жителям о Сопротивлении, о свободной жизни в Северном Вьетнаме.

Сперва власти попытались подкупить хулиганов, чтобы то учинили на кладбище разгром. После этого под предлогом «наведения порядка» можно было бы убрать все эти обелиски куда- нибудь подальше. Но люди, живущие неподалеку, оказались удивительно несговорчивыми. «Здесь лежат наши дети, — говорили они, — мы никому их не отдадим».

Хулиганам так и не удалось ничего сделать, и теперь, после нескольких стычек с местными жителями, они боялись нос туда сунуть.

На кладбище постоянно поддерживались чистота и порядок. Неизвестные руки каждый день чистили и подметали все дорожки, приносили на могилы свежие цветы. Власти устроили там уже несколько облав, но до сих пор поймать никого не удавалось. Теперь снова был получен строгий приказ — во что бы то ни стало найти и арестовать неизвестных, которые следят за порядком па кладбище.

И сегодня полицейский радовался потому, что он сделал верный ход — на днях ему удалось завязать знакомство с Лыоем.

Узнав, что Лыой — заядлый курильщик, полицейский сначала дал ему пачку сигарет, а потом предложил и деньги. Лыой сторонился полицейского, но, увидев деньги, все же не устоял.

«Плохо только, — думал полицейский, — что мальчишка необычайно труслив — скажет слово и тут же бежит прочь сломя голову. Боится, конечно, но кого? Вот что узнать бы!.. Ладно, — решил полицейский, — только бы сегодня удалось кого-нибудь поймать, тогда все станет ясно».

Полицейский спрятался в кустарнике метрах в пятидесяти от кладбища, — так оно все было у него перед глазами. Он припомнил то, что сообщил Лыой, — не много, но пока и этого достаточно, потом перевел взгляд на полосу пляжа. Мальчишка говорил, что, перед тем как появиться на кладбище, они прячутся в зарослях на берегу.

Ожидание затягивалось. Наконец полицейский поднялся и, обходя издали опасные заросли, стал спускаться к морю. Когда он подошел к кладбищу совсем близко, так, что стали видны ровные ряды обелисков, ему почудилось, будто это не обелиски, а живые люди сидят и совещаются между собой. Казалось, что все вокруг — трава, обелиски — притаилось и следит за каждым его шагом.