— Господин советник, я записывал на них полковника Винь Хао. Я уже передал две катушки вашему помощнику вместе с перечнем тех мест, где бывал Винь Хао. Там отмечено и время, чтобы было ясно, что, где и когда записано. Прикажите что-нибудь еще, господин советник?

— Продолжайте действовать, но с умом, и помните, что мне нужны все, абсолютно все высказывания Винь Хао, особенно его разговоры с Хоангом или его суждения о нем.

— Ясно, господин советник.

— Когда пленка кончится, получите у моего помощника еще. А теперь можете быть свободны, подполковник.

— Честь имею, господин советник.

Хоанг с тоской смотрел на настольный календарь: 8 июля. Итак, уже двенадцать дней как он майор и по-прежнему остается офицером связи при военном кабинете президента, но в действительности целые дни проводит, сидя за своим столом без дела — поручений ему никаких не дают. Время от времени Винь Хао или Фонг вызывали его к себе только для того, чтобы сообщить нечто такое, что он уже давно знает. Тем не менее всякий раз он делает вид, что внимательно их слушает. Затем, как правило, начинаются разные прозрачные намеки на то, что его намереваются повысить в должности и сделать секретарем начальника военного кабинета, и полушутя-полусерьезно сообщаются все новые и новые подробности о дочери генерал-лейтенанта, двадцатисемилетней девице с весьма солидным приданым, в которой души не чает отец, и которая мечтает только об одном: выйти замуж за молодого и красивого офицера, например Нгуен Хоанга. Он же только улыбается в ответ на это, как, впрочем, делает всегда, когда в его присутствии речь заходит о сватовстве.

Хоанг понимал, что попал под подозрение, убедился в том, что за ним была установлена слежка, заметил и то, что в последние несколько дней за ним больше не следят, словно решили оставить его в покое и дать возможность забыть о неприятном инциденте. Однако больше всего волновало его другое — он никак не мог установить связь со своими. По инструкции, он дважды в неделю должен встречаться со связным. Но после выступления по телевидению он целую неделю не выходил на связь, а когда на этой неделе пришел наконец в условленное место, то никого там не встретил. Он отправился на запасную явку, но и там никого не нашел.

— Что произошло? Может быть… При одной мысли об этом сердце его сжалось. Он постарался отогнать от себя эту мысль, однако она упорно возвращалась к нему.

Он пытался утешить себя: «Возможно, наши догадались о замыслах противника и отменили этот канал связи, и сейчас выжидают, чтобы выбрать новый. Наши не попадутся на удочку врага. Сейчас самое главное самому не попасться на удочку. Прежде всего — бдительность. Этот американец очень хитер и опытен, и он ни за что не оставит своих замыслов, не доведя дело до конца. Пока десятидневная слежка за мной не в счет, она им ничего не дала. Нужно ждать, ждать, что они еще придумают. Разведчик должен уметь выжидать. Но я готов выжидать дни, недели, месяцы, лишь бы вновь продолжать работу!»

Он закурил и принялся размышлять о Стивенсоне.

«Совершенно очевидно, что он наделен неограниченными полномочиями. Именно потому все — и военные действия, и психологическая обработка, и работа разведки — сейчас стало так умело сочетаться между собой. Но какую цель он преследует? Наверняка это не просто арест, не просто прорыв нашей сети. Совершенно ясно, что на уме у него нечто гораздо большее. Что за ловушку он готовит? И как мне сообщить об этом нашим, чтобы знать, как поступать дальше?..»

Хоанг в сердцах бросил недокуренную сигарету в пепельницу, поднялся и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по кабинету. Ему никак не удавалось отогнать от себя тревожные мысли, и он решил прогуляться немного по улицам, прежде чем отправиться домой.

Он шел и неторопливо разглядывал попадавшихся ему навстречу девушек и от нечего делать подсчитывал, сколько хорошеньких лиц встретится ему до того, как он вернется домой. Останавливался перед витринами книжных лавочек, внимательно читая названия книг и аннотации к ним.

Его внимание привлекла небольшая лавочка, в которой обычно продавались американские и французские детективы, расположенная на оживленном перекрестке. Он остановился у витрины, где на верхней полке сплошь стояли французские детективы. Это было условным сигналом.

Он закурил, стараясь сдержать охватившее его волнение, потом медленно, не торопясь подошел ближе. Продавец мельком взглянул на него и снова обратился к стоявшим у прилавка покупателям, по виду студентам.

Хоанг, показав рукой на верхнюю полку, спросил:

— А кроме этих есть еще что-нибудь интересное?

— Да, господин майор, есть одна книжица, вы ее во всем Сайгоне не сыщете. Это «Монро вернулся». Но цена нее высокая!

— Покажите-ка!

Хоанг открыл протянутую ему книгу и сделал вид, что просматривает первую страницу, а сам глазами впился в строчку, написанную карандашом на внутренней стороне обложки: «Зет-8 3.8.13.Б.3.8.9. в. 19.8.9 г. 12.14.9.а». Это означало: «Зет-8, ждать новых указаний».

Он еще для виду немного полистал книгу и вернул ее: