– Я и отсюда знаю – как!

– Тихо, девчонки! – прикрикнула Вера Сергеевна.
– До порогов всего-ничего, все едино пришлось бы лодку бросать: вы улетаете к острову, а я остаюсь… э-э… не в лодке остаюсь, конечно, а лечу навстречу твоей тетушке. Будем надеяться, меня она не выпорет. – по голосу было ясно, что это все же надежда, а не уверенность.
– Давай свою мазь, Наследница!

– Я? А… конечно же… то есть… примите нашу благодарность, госпожа Островская… Ох, что я говорю! – Лиза отчаянным усилием взяла себя в руки и раскрыла баночку. – Ею надо помазать запястья и щиколотки, и на что-то верхом сесть, чтоб управлять полетом и равновесие держать.

– Весло подойдет? – деловито спросила Вера Сергеевна.

– Подойдет. – слегка оторопев от этой ее деловитости, согласилась Лиза.
– Только вы Агату Тимофеевну надолго не задержите – баночку я вам отдать не могу, а стоит мази полностью раствориться на коже, и вы упадете!

– Когда все закончится, я хочу получить рецепт. – Вера Сергеевна набрала на пальцы мази и тщательно натерла запястья и щиколотки. – И мост! Мост должен быть построен! – она вскочила на весло… и взвилась в воздух.

– И-и-и-и! – пронзительный, то ли восторженный, то ли испуганный визг донесся из поднебесья, Веру Сергеевну закрутило на лету, широкую, удобную для гребли юбку закинуло на голову.

– Ой! – Олечка прижала руки к щекам, наблюдая как почтенная дворянка летит вверх тормашками, светя на фоне темных небес белыми панталонами. Вера Сергеевна с трудом перевернулась, выпрямилась и понеслась вперед.

Рокот воды стал еще громче, потерявшую управление лодку развернуло против течения.

– Аа-ай! – девочки отчаянно цеплялись за борта, а вода в пробоину хлестала как из водопроводной трубы. – Мамочка! – глаза Оленьки стали круглыми от ужаса: они остались вдвоем, со всего одним веслом, в пробитой лодке, приближающейся к порогам.

– Мажь быстрее! – велела Лиза, протягивая баночку, и принялась мазаться сама, тревожно оглядываясь назад. Склонившаяся над баночкой Оленька ничего не замечала, а Лиза не видела вовсе Агату Тимофеевну в ее кресле. Девочке ни на миг не пришло в голову, что генеральша может прекратить преследование. Прячется где-то меж тучами, подкарауливая неопытную противницу.

Ее подозрения тут же подтвердились. Летящая на весле Вера Сергеевна вдруг запрокинулась назад и снова кувыркнулась через голову – вынырнувшее как из ниоткуда кресло спикировало на нее. Генеральша ударила всей тяжестью, отшвыривая госпожу Острожскую прочь – и ринулась к девчонкам. Яростный вопль расколол небеса – Вера Сергеевна летела, выставив ручку весла, точно командир таранного корабля, нацелившегося в борт неприятелю. Не ожидавшая увидеть противницу генеральша растерялась, заполошно заметалась, в последний миг «уронив» свое кресло вниз. Вера Сергеевна пронеслась у нее над головой, сбив с генеральши шляпу. Украшенную черными лентами круглую «кибитку» подхватил ветер и понес над волнами. Вера Сергеевна перевернулась и снова пошла на таран, кресло генеральши метнулось в сторону.

– Лиза, мы сейчас упаде-е-ем! – завизжала Оленька.

Лиза оторвалась от кипящей в небе баталии – грохот воды был уже нестерпимым. Развернувшись бортом, лодка неслась прямо к этому грохоту.

– Давай весло! – крикнула она.

Едва не вываливаясь за борт, Оленька вытащила весло. Лиза взмыла в воздух, пытаясь его оседлать… с отчаянным воплем Оленька вцепилась в край ее армяка и дернула обратно:

– Не бросай меня здесь одну!

– Отпусссти меня немедленно! – хватаясь за плечи подруги, прошипела Лиза. – Я не воздушный шар, не улечу! Отпусти, или мы погибнем!

Видно было какого усилия стоило Оленьке разжать пальцы. Лиза взгромоздилась на весло, подвернув полы рубашки, чтоб оно не терло голую кожу, и зависла, пальцами бесчувственных ног еще пытаясь цепляться за скамейку гребца.

– Теперь держись за мои плечи и садись сзади! Быстрее!

– Я понимаю тетушку. – Оленька впилась пальцами Лизе в плечи так, что та чуть не закричала от боли. – Бесстыдное дело эти полеты! А если кто-то заглянет нам под юбки?

– Разве что рыбы. – буркнула Лиза. – А теперь… толкайся ногами! Вперед!

– Неееет!
– Оленька и впрямь оттолкнулась, и они взмыли в воздух под неумолчный ее визг. – Не хочу! Лизонька, голубушка, пожалуйста, пожалуйста, опусти меня обратно! – ее руки стиснулись с такой силой, что Лизе показалось, ее сейчас сломает.

– Куда – обратно? – Лиза в панике глянула вниз. Оставшаяся вовсе без весел лодчонка неслась по реке, вертясь, как заводной волчок, а впереди… От ужаса Лиза дернула весло вверх – прямо под ней из воды торчали острые пики гранитных скал, будто обломанные зубцы гребня. Между ними с ревом неслась вода. Несчастную лодочку с силой приложило об одну скалу, отшвырнуло, как перьевой волан ракеткой, ударило об другую, со скрежетом поволокло течением, протаскивая сквозь скальные зубцы – лодка затрещала, как вспоротая ножом штука сукна, и развалилась. Доски разметало, точно взрывом, и они пропали в белой пене.

Глядевшая на это с высоты Оленька не переставала пронзительно визжать.

– Хоть лети пониже! – уже не прося спуститься, взмолилась она.

Лиза покорно опустилась чуть не к самой воде. Идущие одна за другой гребни скал – то острых, то покатых – и ревущая меж ними вода, белая в стоящем вокруг сумраке. Как эти самые здешние лоцманы проводят здесь суда? Это же немыслимо! Волна расшиблась об скалу, взметнулась брызгами и окатила их с головы до ног. Оленька отчаянно забарабанила кулачком Лизе по спине.