– Тарелок нет, – смутился Яровит, – скатерть походная. У нее свои причуды.

Он вручил Ладе одну из деревянных ложек. Девушка, все еще всхлипывая, зачерпнула кашу и осторожно попробовала: горячая. Сверху рассыпчатую кашу покрывала румяная корочка, внутри растеклось сливочное масло. До чего же вкусно! Впервые с того момента, когда вся жизнь полетела под откос, Лада распробовала вкус еды.

Она обедала и заодно рассматривала место, где они оказались. Позади росла березовая рощица. Деревья были молодыми: с тонкими стволами и ветвями, усыпанными сережками. Нежные листья только начали раскрываться, от них распространялся клейкий аромат. Пахло свежей травой и мать-и-мачехой. Жужжали пчелы и шмели, порхали разноцветные бабочки. Лада в жизни не видела такого разнообразия: ослепительно-белые с голубой каймой на крыльях, ярко-оранжевые с оливковыми пятнами, золотистые, красные, синие… Одна бабочка села на Ладину коленку. Огненно-алая с серебряными блестками. «Жаль, Милена не видит. Она бы…» – Лада оборвала мысль. Не хватало снова разреветься.

Посвист поблагодарил:

– Спасибо, дядька, за обед. А то я перестарался, когда навей отгонял возле перехода. Еле на ногах устоял.

Его лицо порозовело – кровь быстрее побежала по жилам.

– Не мне спасибо, – усмехнулся Яровит, – Берендею. Еле выпросил скатерть, скуповат царь оказался.

– Ну-у-у, – протянул Лель, – это за ним всегда водилось.

Лада насторожилась: это они о ее дедушке ведь говорят? Так и есть. Тогда получается, что у нее остался родной человек – дед. На душе полегчало. Яровит протянул Ладе кувшин, и она первая отпила из него. Молоко оказалось парным: теплым и сладким.

Когда все пообедали, Яровит сложил скатерть, и еда исчезла. Затем он обратился к Ладе:

– Мы очень ждали тебя, светлая богиня. Твоя мать давно пропала, а Кощей и его приспешники набирают мощь.

Лада лишь хлопала глазами: она не понимала, что от нее хотят. И почему Любава вдруг исчезла, если ее похоронили? Или в гробу никого не было?! Сердце учащенно забилось: хоть бы мама оказалась жива!

– Лада ничего не знает, – предупредил Лель. – Совсем.

Лицо Яровита вытянулось: он явно растерялся. Бог воинов вопросительно посмотрел на Ладу, девушка лишь развела руками. В голове возникла дурацкая мысль: может, ее с кем-нибудь перепутали? Сейчас разберутся и возвратят обратно. Ну а вдруг?

– Да-а-а, – протянул Яровит, – дела. С чего бы начать?

Лада не была уверена, что жаждет объяснений. Больше всего ей хотелось пробудиться у себя в кровати. Но на сон это не походило.

Яровит собрался с мыслями:

– Ты считаешь Любаву и Данилу своими родителями?

Ладе стало плохо. Что значит – считает? Они ее родители! Она ощутила, как от лица отхлынула кровь.

– Твоя мать – Жива, богиня жизни, – продолжал Яровит.

И Лада засмеялась в голос. Ха-ха-ха, как смешно! Ее мать – богиня. Оборжаться! Да-да, сейчас Лада сотворит чудо. Раз плюнуть.

– Вы кто? – напряженно поинтересовалась она. – Это розыгрыш? Какое-нибудь телешоу?

Она искала в их глазах подтверждение догадке, но мужчины молчали.

– Лучше бы я рассказал, – съехидничал Лель. – Умеешь ты, Яровит, огорошивать людей.

Лада резко вскочила: точно, это все подстроено! Богов же не существует! Да и Диви тоже. Разнюхали откуда-то о сказках, которые мама рассказывала, и решили приколоться! Она побежала к деревьям в поисках замаскированной камеры. Наверняка на ближайшем кусте висит.

– Уроды! – злилась она. – Все равно найду! И разобью нафиг!

Или? Лада резко остановилась: вдруг она все же сошла с ума и сейчас находится в дурдоме? А все происходящее – бред больного разума, и родители живы, и точно нет никакой Диви и богов. Лучше бы так и было! Ладе хотелось кричать от злости и ярости. Неожиданно ногу пронзила боль, и она рухнула на землю.

Первым подбежал Посвист:

– Что случилось?

Лада корчилась от боли, она могла лишь указать на щиколотку. Посвист задрал брючину и скрипнул зубами: на коже Лады виднелась темная отметина, похожая на браслет из змеиной кожи.

– Навья метка, – прокомментировал Яровит.

– Смотрите! – выкрикнул Лель. – Что у нее с глазами?! Они…

Лада еле услышала его: в ушах звенело. Боль была едва выносима. Звон нарастал, затем потемнело в глазах, и она провалилась в забытье.

Она очнулась от того, что кто-то обтирал лоб влажным полотенцем. Ноги были приподняты. Лада открыла глаза и увидела встревоженное лицо Посвиста. Рядом маячил Лель.

– Ты как? – спросил он. – Лучше?

Она кивнула. Затем попыталась встать, но голова сразу же закружилась.

– Лежи пока, – к ней подошел Яровит. – Я лечебную повязку наложил, должна боль унять. А это, – он достал замшевый мешочек на кожаном ремешке, – оберег. Надеюсь, что поможет.

Яровит надел талисман Ладе на шею.

– Носи его не снимая. На тебе навья метка, это все равно что сигнальная лампочка для теней.

Лада закрыла глаза: так легче. А то кажется, что все окружающее плывет, и она вместе с ним.

– Расскажите подробнее, – попросила она. – Я же почти ничего не знаю.

Яровит откашлялся, похоже, он не привык много говорить.