– Думаю, будет правильнее начать с твоей истории, – она улыбнулась, разворачивая обертку, – Ты почти не изменилась, я даже тебе завидую… Но глаза как у демонюги, честное слово… – она положила конфетку в рот и прожевала, Натрува молчала пока она снова не заговорила, – Я тебя ещё по телефону узнала… Норой меня звала только ты. – она робко улыбнулась.

– Да? А остальные как зовут?

– Просто Эля. Ну или по имени-отчеству, – она принялась складывать обертку в трубочку и продолжила, – Когда я вернулась с поля тогда… То сразу разбудила твоих, и вся улица вышла на поиски. Я привела их к месту, где ты исчезла, но мы там ничего не нашли. Тебя потом долго искали, но в итоге объявили пропавшей без вести… – она посмотрела на свою рюмку.

Натрува прочла её желания и налила ещё коньяку.

– Знаешь, это пугает… – призналась она.

– У меня под бонданой то, что напугает тебя ещё больше, чем глаза… – тихо призналась Натрува, – Ты не могла бы отвернутся?

Нора напряженно вздохнула, встала и подошла к холодильнику, теперь она стояла к Натруве спиной. Рат-Натрува быстро сняла бондану, сняла ЭМВ-усилитель, в карман куртки и снова надела бондану на лоб. Окружающие её электромагнитные поля почти стихли. В последний момент она услышала, как Солнце просил её не снимать ЭМВ-усилитель, но стоило убрать его как сигнал Солнца полностью пропал. Стало непривычно тихо, будто какой-то шум на фоне исчез и остались только ближние шумы, но и они стали тише.

– Хочешь зеленый борщ?

– Борщ? – с интересом переспросила Натрува, безуспешно пытаясь вспомнить его вкус, – Хочу.

Нора достала кастрюлю и поставила её на стол, потом принялась доставать тарелки.

– Если что, я твоих мыслей больше не слышу. Я сняла устройство, которое помогает это делать.

– Так ты не слышишь их сама по себе?

– Нет, слышу, но устройство делает их громче. И это не мысли, я улавливаю электромагнитные волны и умею их расшифровывать и подавать. С какой-то стороны, мозг – это тоже некий излучатель электромагнитных импульсов. Но без усилителя сигнал совсем тихий, сейчас я твоих мыслей совсем не чувствую. Если только лбом в лоб упрешься, – она усмехнулась, но не найдя понимания в её глазах, продолжила, – Это, знаешь… Ну как радио – с антенной сигнал распространяется гораздо дальше.

– Странная способность… – подумала Нора, разливая борщ по тарелкам, – Это твои гости тебе дали? Зачем она тебе?

– Многие космополиты говорят только в электромагнитном диапазоне, а если и нет, то очень стараются – языков ведь много, а мысли у всех очень похожи, так легче общаться. Если хотя бы один из собеседников понимает другого это уже позволяет выстроить диалог.

– Космополиты? – Нора повернулась с тарелкой и поставила её в микроволновку.

– Ну, пришельцы. – пояснила Натрува.

Нора хлопком закрыла дверцу микроволновки и запустила разогрев пищи. Натрува напряглась. Работа микроволновки вызывала определенный дискомфорт, хорошо, что она успела снять ЭМВ-усилитель.

Нора села за стол.

– Значит, космополиты? – тяжко процедила она, смотря поверх фруктовой корзины.

– Да.

Нора посмотрела на Натруву:

– Космополиты, звезды, космические корабли… Неужели это всё правда?

– Да, – Натрува ответила так, точно в этом не было ничего удивительного, но из уст Норы это всё звучало детской выдумкой. – Моей молодости и глаз хватит чтобы ты поверила?

– Я уже верю, только пока не понимаю во что, – задумчиво ответила Нора, – А как ты так хорошо сохранилась? В космосе такие хорошие косметологи?

– Ну, – Натрува усмехнулась, – да, моё тело было немного усовершенствовано, но думаю, молодость сохранилась в основном из-за низкой гравитации. Чем больше сила притяжения, тем быстрее идёт время, ты знала об этом? – Натрува улыбнулась, но осознав неудачу в попытке поразить Нору своей эрудицией, перестала улыбаться и добавила, – Ну если грубо говорить, то мы с тобой ровесницы, а результат на лицо только потому, что мы были в местах с разной гравитацией.

Нора не сводила с неё взгляд и томно сказала:

– Если честно, я совсем ничего не смыслю в физике…

Микроволновка громко пикнула три раза и утихла. Нора встала и направилась к ней.

– А кем работаешь? – спросила Натрува.

– На проходной сижу иногда, а так проработала главным бухгалтером сорок лет, сейчас на пенсии.

– А как жизнь вообще? На Земле многое изменилось… Но кажется, люди такие же как были.

– Да это как попадется, – Нора поставила тарелку и ложку на стол, – А у меня всё хорошо. Есть две замечательные дочки, пять внучек. Лет пять назад мужа схоронила.

– О-о, – протянула Натрва, подбирая нужную реакцию, – мои соболезнования.

– Да ничего, он сам торопился. Он был вполне здоров, но любил приговарить, что ему на Славянскую пора, ну, на кладбище. Потом и ушёл, утром в постели. Поздоровался и всё… – Нора задумалась; повисла гнетущая пауза, – А сейчас Владимир Юрьевич у меня, мы не женаты, он тоже вдовец. И знаешь… – она улыбнулась, – Он так крепко любит, так заботится… Мне кажется, меня до этого никто так не любил. Каждый день приходит ко мне на завтраки и иногда работаем вместе. Я могу сказать, что сейчас по-настоящему счастлива – дочки заботятся обо мне, Владимир любит. Хожу с спортклуб в бассейн, хожу на концерты в Филармонии, а пенсии и подработки вполне хватает чтобы всем этим наслаждаться. Всю жизнь работала как лошадь, тянула дочек и терпела выходки мужа, и вот наконец… – она расцвела, – Да, у меня всё хорошо. Даже жаловаться не на что.