Федот вдруг открыл глаза и рывком сел на койке. Мишель с криком шарахнулся назад и чуть не упал вместе со стулом. Грех было его винить — глаза Федота закатились, он смотрел взглядом утопленника. И взгляд этот нашёл меня.

— Никак не уймёшься, clochard. — Голос уже принадлежал не Федоту. Это было то самое ледяное нечто, которое едва не сломило меня в телефонной будке. — Зря ты сюда явился. Зря перешёл мне дорогу. Теперь можешь бежать хоть на край света. Всё равно не скроешься.

Лицо Федота исказила не свойственная ему усмешка. Я улыбнулся в ответ, хотя сердце буквально разносило грудную клетку.

— Надо же, какой ты сильный, — процедил я. — Какой могущественный! Только вот почему-то той ночью ты всего лишь забрал свою шестёрку — и сбежал. А отчего не задержался? Почему со мной не поздоровался? Рядом ведь был. Мило бы с тобой поболтали.

Усмешка с лица Федота исчезла. Вместо неё пришла гримаса ярости.

— Много чести. Болтать с бродячим псом, — процедил он.

— Пошёл вон, — наливаясь ответной яростью, рявкнул я. — И возвращайся сам, когда будешь готов умереть! Иначе — не трать моё и своё время. Я не в том возрасте, чтобы играть в «кто кого переобзывает».

С лица Федота исчезло всякое выражение. Он обмяк и рухнул на подушку. Спустя несколько тяжёлых вдохов и выдохов — открыл глаза. Поморгал.

Спросил, повернувшись ко мне:

— Ну как, ваше сиятельство — получилось?

— Я, кажись, прикорнул немного, — виновато сказал Федот. — Говорю ведь — не работает на мне эта ваша… Ах ты ж, зараза! Где я руку-то так разодрал? — Федот недоуменно уставился на окровавленную ладонь и простыню.

Чувствовал он себя, кажется, как ни странно — вполне бодро. Чего нельзя было сказать о Мишеле.

Он встал, но коленки у него дрожали. Мишель с ужасом смотрел на меня.

Я подошёл к двери, жестом попросил Витмана отстраниться и выглянул в коридор. Увидел неподалёку Клавдию, кивнул. Свора Витмана позволила ей подойти.

— Что происходит, Костя? — спросила бледная Клавдия. — Я сейчас почувствовала какой-то невероятный выплеск энергии. Чёрной…

— Да всё нормально, — отмахнулся я. — У вас же тут спирт есть?

— Спирт? — округлила она глаза. — Разумеется, есть.

— Будь добра, забери Мишеля, налей ему полстакана. Пусть придёт в себя.

Клавдия знала меня не первый день и вопросов задавать не стала. Послушно забрала находящегося на грани потери сознания Мишеля и увела. Задержалась только для того, чтобы залечить Федоту ладонь. На это я даже внимания обращать не стал — горбатую могила исправит. Можно было бинтом затянуть — и успокоиться, но куда ж там.

— Вот такие вот у нас пироги с дерьмом… — опершись на спинку кровати, в задумчивости повторил Витман однажды услышанную от меня фразу. — Дела… Н-да, дела-с… Что ж, ладно, господин Комаров. Моё слово — я от него не отказываюсь. Убежище мы вам предоставим. Разместим с полным комфортом, не сомневайтесь…

— Спасибо, господин начальник, — заулыбался Федот. — А когда ж готовым-то быть?

— Завтра с утра вас заберут.

— Весь в ожиданиях.

— Господин Барятинский, — повернулся ко мне Витман. — Если вы здесь закончили — предлагаю заехать в канцелярию и кое-что обсудить.

— Хорошо. Скоро подойду.

Я увидел, что Федот, как только Витман от него отвернулся, принялся подавать мне какие-то знаки.

— Жду вас в машине, — Витман кивнул, вышел и прикрыл за собой дверь.

Я присел на оставленный Мишелем стул.

— Ваше сиятельство! — прошептал Федот. — Вы не думайте — я всё помню.

— Что помнишь? — встрепенулся я.

— Всё, что под гипнозой со мной вышло. Это я так — ваньку валял, для начальника.

— Зачем? — не понял я.

Бледный Федот сел на койке и наклонился вперёд, приглашая к доверительной беседе. Я подвинул ближе стул.

— Вы уж простите великодушно за такую мою откровенность, — горячо зашептал Федот, — но, скажу я вам, эта дрянь, что из Парижу вылезла — она вашему Витману не чета. Ей на господина начальника тайной канцелярии — тьфу и растереть, при всем моём к нему уважении. И куда, скажите на милость, ихнее сиятельство меня спрячет? Как защитит? Да эта тварь, коль захочет, руку протянет — и за шкирку меня из любого застенка вытащит!

— Твоя правда, — нехотя признал я.

Границ могущества своего проявившегося наконец врага я пока не мог понять. Но простых людей и даже не очень сильных магов он уж точно использовал, как марионеток. То, что Федот до сих пор жив, это либо огромная удача, либо результат спешки. А скорее всего совокупно, и то, и другое.

— Сделаю ноги сегодня же ночью, — прошептал Федот. — Как — моя забота, всё уже налажено. Я давно приготовился, а уж сегодня — побегу. Из Питера уйду навовсе.

— Всё бросишь? — грустно улыбнулся я.