Посреди сумрачного холла главным источником света была круглая разноцветная лампа - одно из первых изделий прославленного впоследствии Тиффани - насаженная на длинное золочёное древко, зажатое и поднятое прямо над парадной лестницей рукой скульптуры, создать которую мог только сумасшедший. То был Аполлон Бельведерский, только одна половина его тела искусственно осыпалась, обнажив остов - настоящий человеческий скелет, непонятно как встроенный в мрамор (впрочем, это мог быть и лощёный гипс).

– Эту статую лучше выставить на поле - ворон пугать! А это тут зачем?
– указал Холмс на сноп белых лилий величиной с рождественскую ёлку.

– Фитонциды, - прозвучало сверху, - чрезвычайно оздоровляют воздух в помещении.

– А, здравствуйте, мистер Грей!

– Здравствуйте, миссис Браун. И вы, миссис Блейк.

– Мисс, - скромно поправил злобный лицедей.

– Да не обманут вас наши костюмы! Позвольте представиться: я - Шерлок Холмс, частный детектив, а это - профессор Мориарти, Наполеон преступного мира.

– Знакомое выражение. Помнится, так Бальзак называл своего Вотрена.

– Бальзак называл Вотрена Наполеоном каторги, и я бы с огромным удовольствием!...
– вместо словесного продолжения Холмс вперил в спутника красноречивый взгляд, но Мориарти отвернулся и направил луч фонарика на картину - превосходную копию с тёрнерова "Пожара в здании парламента", - Могу также представить вам вас самого - Дориан Грей, бессовестный распутник, доведший до самоубийства с десяток человек обоего пола, шантажист, контрабандист и поверенный профессора в его грязных делах. Если вы не хотите, чтоб я доказал всему миру, что вы живы и должны обществу пару шейных позвонков, сейчас же тащите сюда вашу подборку шумерских табличек!

– Шумерские таблички? Это такие все искарябатьнные глиняные пластинки? Скучнейшая порода артефактов! Я их никогда...

– ЪЪЪ!
– провыл дёрнувшийся Мориарти, но было поздно.

– Таак! Теперь-то вы спалились, дрогой профессор! Ваш архив всё-таки в Скотланд-Ярде!

– Зачем же я рванул сюда?

– Чтоб не пустить туда меня - вы же не думали, что я не знаю адреса человека с самой скверной репутацией в Лондоне.

– Да мне безразлично, куда вы ездите и зачем, а вы гоняетесь за мной, потому что боитесь остаться один. Моего архива здесь нет, как нет его и в Скотланд-Ярде. Забудьте о нём. Привет, Дориан. Приюти нас на несколько дней: брат мистера Холмса, недавно ставший министром иностранных дел, хочет нас обоих пришить.

– Обоих? Тебя-то за что?

– Как смешно!
– крикнул Холмс.

– У тебя найдётся для нас человеческая одежда?

– Только бархатная.

Из-за чёрной ширмы, расшитой золотым виноградом, Шерлок Холмс вышел в батистовой сорочке с воротником, отороченным венецианским кружевом, сиреневом жилете в тонкую белую сеточку, застёгнутом на двенадцать ромбовидных пуговок, выточенных из лунного камня. Надеть халат из японского шёлка с огромным павлином на всю спину он не отважился, так что его собственные тёмно-песочные брюки, сшитые лет десять назад, остались видны.

– Теперь вас туда точно не пустят, - с подобающей томностью изрёк Мориарти, качающий ногой в пурпурном кресле. Его наряд составляла тёмно-зелёная пара поверх атласного нефритового жилета; сорочка была простоватой, но муслиновой. Он понюхивал белую гвоздику.

– Меня - ТУДА - пустят даже голого, даже в тигриной шкуре или обмотанного рыболовной сетью! И, глядя в зеркало, я серьёзно подумываю об этих вариантах.

– Больше не о чем?

– Остальное уже решено: с данной минуты мы с вами, уважаемый, неразлучны; вы поедете со мной сначала в Скотланд-Ярд, затем - в офис транспортной компании, которой принадлежит лайнер "Эльба"! Не пожелаете - я сам останусь тут и глаз с вас не спущу!

– У вас стигматы, мистер Холмс?
– вмешался в их очередную перепалку Дориан Грей. Он стоял, прислонившись к стене, едва заметный в своей странной одежде, скроенной в точности как арестантская роба, только из панбархата стального цвета. Выглядел он ровно настолько хорошо, насколько это возможно в пятьдесят восемь лет: глаза не замутились, морщины смотрелись благообразно на бритом лице, сохранившем правильность черт; в волосах золото напополам перемешалось с серебром.