– Понятия не имею.

– ... Ну, ладно! Кем бы ни был мой брат: законопослушным патриотом, слугой Британии - или её смертоносным паразитом - от его преступности вы невинней не станете!

– А в чём, собственно, меня обвиняют?

– Вы создали крупнейшую в истории человечества криминальную организацию, опутавшую весь цивилизованный мир!...

– А морозные узоры на окнах рисует королева Мэб!

– Не понял.

– Организация, - тут Мориарти сел, - организация вообще - это не армия вершителей воли одного человека, это устойчивая система связей множества людей друг с другом. Если то, о чём вы говорите, и существует, то я, будучи действительно преступником, ибо кровь ещё на кубке, - я не могу не иметь отношения к этой, так сказать, сети, но считаться её создателем - слишком большая честь для меня или кого-либо ещё. Истинный порядок устанавливается спонтанно, как, например, погода. Индивиду остаётся только одеваться - по погоде, как я, или вопреки ей, как вы.

– Вы плоско валите с больной головы не здоровую!

– Знаете что, Холмс, вы омерзительны мне не тем, что вы сыщик или безбожник, а тем, что вы - оптимист. По соседству с тем домом, где вы потягиваете бренди у камина или издеваетесь над скрипкой, мать поит новорожденную дочку опием, отец сечёт до полусмерти семилетнего сына; при этом третий и последний выживший их двенадцати детей лежит со скарлатиной. На фабриках людям всех возрастов (от четырёх до шестидесяти) механизмы отгрызают руки и головы. В колониях народ мрёт от голода, потому что их хлеб выводится в метрополию, в самом центре которой зажравшийся прапрапраправнук Вильгельма Завоевателя подсыпает мышьяк в лекарство и без того дряхлого дяди! Да! Моя голова от всего этого больна, но именно поэтому я - здоровее вас!

– ... Дальше!

– Что ж, племянник травит дядю, получает наследство; он больше никого не собирается убивать, он хочет порадоваться жизни, но тут являетесь вы и отправляете его на виселицу. Что это? Триумф справедливости? Нет, всего лишь ещё одна смерть, ещё один труп! Следующий наследник должен заплатить вам, как убийце по контракту, - возможно, он так и делает...

– Довольно. Мне известно, что плохого я сделал в жизни. А что хорошего сделали вы?

– Господа любезные!
– вмешалась тут хозяйка лачуги на язык, напоминающем немецкий, - Или умолкните сейчас же, или сейчас же выметайтесь!

– Так мы и поступим!
– Мориарти решительно встал, - Дэн, Илай, уходим!

– Чёрта с два я отпущу вас!
– закричал Холмс. Ребёнок запищал на весь дом, его отец схватил ружьё и более чем грубо велел англичанам покинуть этот приют.

Тайфер раздал спутникам карманные электрические фонарики. Холмсу достался бы тоже, но больные руки не позволяли взять что-либо в ладонь. К счастью, тропинка была нахоженной, а от снежных вершин уже отражалось близкое утро.

– Что хорошего я делаю?
– возобновил диалог Мориарти, - Я спасаю жизни тем, кому ваше государство грозит петлёй или каторгой. Я - добрый гений преступников, директор фабрики алиби. Если убийца добежит до меня быстрей, чем истец - до шотландского дворика, он, убийца, встретится с судьёй не иначе как в оперном театре или на бульваре, и тот снимет перед ним шляпу. У меня есть все варианты: фальшивые улики, легион лжесвидетелей, неприступные убежища, поддельные документы, даже то, что мистер Дэдрэй называет священной когортой - отвязки, готовые умереть просто так, например, взяв на себя чужую вину.

– Сумасшедшие?

– На настоящих психов положиться нельзя. Я прибегаю к услугам только здравомыслящих и надёжных людей, разделяющих мои убеждения.

– Какие именно?

– Царство Каина должно быть разрушено. Жить в нём - позор. ... Обычно я выплачиваю семьям смертников приличные суммы с условием, что они покинут Англию.

– Мы никак не доберёмся до главного. Возможно, вы начали свою карьеру как чистельщик и обелитель, но разве он не наступил - тот день, когда кто-то пришёл к вам с другой просьбой - сделать всё с самого начала? Разве вы в конце концов не стали получать - и принимать - заказы на самые преступления!?

– Да, в какой-то момент такие заказы на меня посыпались. В самом деле, если уж наш виконт решил угробить соперника, он сделает это всё равно, только как?
– грубо, глупо, и мне же, моим людям потом придётся возиться с его косяками - так он аргументирует. Что ж, по рукам, сэр! А затем мой представитель идёт к жертве, всё сливает и уносит выкуп - раза в полтора-два больше той суммы, что уже отдана за голову, которая, вместо того, чтоб скатиться на персидский ковёр, предупреждена и защищена. Разумеется, мы не будем сотрудничать ни с каким официальным обвинением. Мы стали богаче не полмиллиона фунтов, и нас не достать. Заказчик в гневе, но полиции он боится, а бандиты и волосок с мой головы не посмеют сорвать. Вы хотите убивать?
– пожалуйста! Вы занимаетесь этим не одну сотню веков! Но я на вашей бойне вкалывать не буду! Правильно, Дэн?