– Очень рада за тебя.

– Не ври! Тебе как обычно все без разницы, да? Я по твоему голосу слышу.

– Вот если бы с тобой что-нибудь случилось, было бы на что реагировать. Уж извини, Мусь, но ты ведь знаешь, что вся эта любовная тематика мне по барабану? Особенно когда это касается других людей.

– Никита с тобой? – прошептала Маруся в трубку.

– А где ему еще быть?

– Он тебя слышит?

– Меня – да, тебя – нет. Так что не волнуйся.

Но Маруся, видно, не слишком мне поверила, так как теперь говорила очень тихо.

– Он на меня поглядывает частенько, когда думает, что я не вижу. А вдруг у нас что-то выйдет, Дуся?

– Тогда я вас благословлю.

– Ну прекрати паясничать! Благословит она!

Я вдруг вспомнила про то, что дарила Роме амулет на любовь. Задумалась. Может, Муся его судьба, раз он внимание к ней начал проявлять?

– Ты только его не обижай и не предавай.

– И не собиралась! – обиделась Муся. – А у тебя как с Никитой там?

– Как обычно.

– Вы постоянно вместе. Наверняка между вами возникла какая-то связь! Чувствуешь что-нибудь?

Поджала губы. Пусть Муся и моя подруга, но мне почему-то не хотелось обсуждать это с кем бы то ни было. Тем более и связи быть никакой не должно! Тем, кто ритуалит, лучше быть одному. Без пары, или постоянной пары.

– Молчишь? – не успокаивалась подруга. – Значит, чувствуешь? Так и знала!

Я покачала головой, прикрыв глаза:

– Ничего не выйдет, Муся. Можешь не распинаться. И ты знаешь почему.

– Но ты сама говорила, если любовь магии не мешает, то высшие силы не будут встревать!

– Откуда ты знаешь, будет ли в моем случае мешать, или нет? Он, конечно, заставлять меня от всего отказаться не будет. Но вдруг я пожертвую свое время ему, а не магии? Сама! Вот тогда и настигнет кара, Муся. И будем страдать оба.

– Но любовь ведь высокие энергии! Как Высшие Силы могут этому противиться?

– Им надо, чтобы я делала свое дело. А если я перестану или стану меньше стараться, они просто-напросто уберут препятствие. Все, Муся, я не хочу об этом говорить. Как дома? Тихо?

– Тихо. Домовой честно съедает все, что я ему даю. Кстати, недавно у соседей сверху труба протекла, и все каким-то образом потекло в соседнюю квартиру. А твоя осталась сухой.

– Я же защиту ставила, – напомнила Мусе. – Так что дело в ней.

Мы еще поболтали ни о чем пару минут, и распрощались. Я посидела в телефоне, почитала книги по чакрам, а затем пошла в баню первой. Помылась, и направилась сразу в кровать. Нужно восстановить энергию. Поэтому легла, погрузилась в нужную медитацию, о которой вычитала в книге, и не заметила, как уснула.

Тьма окружала моя. Не кромешная, а какая-то дымчатая и неприятная. Она садилась на мою кожу, словно пыль или сажа. Я огляделась. Ничего. Никого. Что за ерунда?

– Ада, – прошептал чей-то голос.

И я вдруг поняла, что все это – сон. На имя отзываться, конечно же, не стала. Нельзя. Но тот, кто звал меня, объявился сам. Вернее, сама. Я глядела на свою прабабушку. Она выглядела так, как я ее запомнила. Две седые косы, убранные под яркий платок. Морщинистое круглое лицо с былой красотой. Серые глаза, тонкие губы и длинный нос. Она была в миди-платье коричневого цвета, в жилетке-телогрейке и валенках. У нее всегда мерзли ноги, поэтому в доме она с ними не расставалась.

– Опасность, – продолжала шептать прабабушка, или, как я ее звала – баба Яна.

– Какая опасность?

– Ты же видишь тьму и мрак? Там, где ты сейчас – тьма и мрак. Опасно. Уезжай.

– Но люди пропадают!

– Их не вернуть.

– Они умерли?

– Исчезли.

– Что значит исчезли?

– Исчезло тело, исчез дух.

Я нахмурилась, не понимая, о чем баба Яна. Такого же не бывает? В очень редких случаях, когда душа каждое воплощение не развивается, а только деградирует. Пропало десять человек! И все они не развивались? Причем, что все из одного поселка? Не верю!

– Откуда здесь тьма и мрак, баба Яна?

– А ты как думаешь? – усмехнулась прабабушка, и ее морщины стали еще выраженнее.

– Здесь был колдун? – пораженно прошептала я.

– Угадала, Адуся. Уезжай. Ты ничего сделать не сможешь.

– И люди дальше будут пропадать?

– Будут. Но ты не сможешь справиться с теми, кто это устроил. Ты слишком молода и слаба.

– Хочешь сказать, я могу умереть?

Баба Яна растянула сухие губы в улыбке и протянула ко мне худую руку с тонкими короткими пальцами: