Впрочем, дело сделано. Пока Дариоло беременна, о венчании не может быть и речи. Святая Циала запретила покрывать грех узами брака. Через это не переступит даже Жорж при всей его снисходительности, да и сама Даро слишком чтит церковные каноны, хотя в смелости ей не откажешь. Сандеру с Даро повезло, а о ней и говорить не приходится, таких, как Эстре, встретишь нечасто.

– Сигнора, - Даро с тревогой смотрела на свою покровительницу, - вы очень сердитесь?

– Ужасно, - подтвердила герцогиня, - подумать только, мне придется сидеть с тобой в Мальвани, а я так мечтала о мунтских балах.

– Мне очень жаль...

– Дурочка! Ты что, так сразу и поверила? Мой тебе совет, не воспринимай то, что говорят другие, всерьез. Людям свойственно врать и ошибаться.

– Значит, вы не скучаете по столице?

– "Пуделей" я не видела! Если мне и следует куда-то съездить, так это в Оргонду. Я почти три года не видела Анри.

– Из-за меня?

– Нет, из-за войны. И из-за дурацкого недоверия Филиппа, ведь Мальвани не давали повода усомниться в своей лояльности. Хотела бы я, чтобы со мной жила МОЯ невестка, но Сезар о женитьбе пока не думает. Хоть бы вы с Сандером подали ему пример.

– Сигнора Миранда, может быть, я ошибаюсь... Вы чем-то озабочены

– Озабочена, - кивнула жена маршала, - но чем, сама не знаю. На душе тревожно, а почему - не пойму.

– Сандер, когда чего-то забывает или не понимает, пытается вспоминать все задом наперед, пока не доходит до при чины.

– Умница он у тебя... Что ж, попробую вспомнить.
– Миранда задумалась, перебирая пальцами аметистовое ожерелье. Даро ей не мешала, думая об Александре. Он обещал при ехать к Новому году, только бы его ничего не задержало. У них будет кварта или две счастья. Дни вместе с Мирандой и Рито и ночи, принадлежащие только им.

Дариоло не представляла, как она могла жить без своего герцога, и была чуть ли не благодарна Дафне, из-за которой они бежали. Только вот жаль отца, как он там один? Это несправедливо, что их счастье выросло из чужой беды, но что тут поделаешь. Отец не стар, может быть, встретит кого-нибудь. Дариоло была влюблена и счастлива, и ей хотелось, чтобы счастлив был весь мир или хотя бы все хорошие люди. Мирийка украдкой посмотрела на Миранду, та это заметила и улыбнулась.

– Я вспомнила, с чего все началось, но будь я проклята, если понимаю, в чем дело.

– Сигнора Миранда, а что вы вспомнили?

– Утром я выглянула в окно и увидела под стенами замка каких-то собак. Они сразу же вскочили и убежали. Обычные дворняги, то ли грязно-белые, то ли очень светло-серые, небольшие, на коротких лапах. И что на меня накатило...

– Это очень плохо. Я видела такую собаку. В Мирии, на Санданге. А потом заболела Рената. Это собаки Дафны, они пришли за мной.

– Не говори глупости, - резко оборвала девушку герцогиня, - Дафна давным-давно мертва, Ренату отравили, а белых псов на свете немерено. Подумай сама: заявись они за тобой, плохо было бы тебе, а не мне. Нет, тут что-то другое.

– И все равно белые собаки не к добру.

– Может, и так, девочка, может, и так.

2886 год от В.И.

29-й день месяца Сирены.

Эр-Атэв. Эр-Иссар.

Яфе-ар-Усман-ар-Амир-ар-Каркс-гар-Майхуб учтиво приветствовал седого смуглого старца.

– Да пребудут дни почтеннейшего Абуны чистыми и обильными, как воды небесной реки Гар. Брат моего отца, да станут его заботы легче голубиного пера, по приказу Величайшего из Великих на закате повел своих всадников в погоню за агорскими собаками, посмевшими нарушить указанную им от века границу. Но день примирения ночи и дня [Так атэвы называют день весеннего равноденствия.] - день мудрых советов, и я готов их впустить в ум и сердце. Мой слух преклоняется к твоим устам.

– Соловей на ветвях моего сердца воспрянул от радости, узрев сына великого Усмана. Но младший из львов рожден с булатом в руке, а не с пергаментом. Будет ли ему приятен наш разговор?

– Мудрейший, да пребудет...
– красивое лицо молодого атэва отражало мучительную работу мысли, но потом Яфе махнул рукой и громко расхохотался, показав ослепительные зубы, - да пожрет меня мерзейший из саданов, если я смогу вести ишачью беседу и дальше. Конь и сабля и впрямь мне понятнее звезд и сказок, но Али просил, а я обещал. Если я не все пойму, то все запомню, а Наджеду нет веры в дядином сердце. И в моем тоже.

Придворный мудрец и астролог калифов Эр-Атэва, помнивший еще деда нынешнего владыки, неистового и жестокого Каркса, покачал головой. Принц Яфе был любимцем Эр-Иссара, но засыпающий возле гнезда черных скорпионов был в меньшей опасности, чем сын Усмана, способный укротить любого коня, но не подлость старшего брата и его змееподобной матери. Усман, пятьдесят и еще семь раз видевший, как зацветают мимозы, пока не назвал преемника, но весь Эр-Атэв уверен, что следующий калиф будет носить имя Яфе. И это хорошо, ибо повелитель повелителей должен быть львом, а не шакалом.