Мальчишка-филателист выменял у случайного знакомого, такого же филателиста, как и он, кучу старых марок и вдруг среди них обнаружил редчайшую марку: Розовую Гвиану. После этого перед юным коллекционером встал вопрос — как распорядиться дорогой находкой.
Николай ВНУКОВ
ДАВАЙТЕ ПОЗНАКОМИМСЯ
НОВЕНЬКИЙ
ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК
САМЫЙ ЛУЧШИЙ СПОСОБ
ДВОРОВЫЙ УЧИТЕЛЬ
РОЗОВАЯ ГВИАНА
УРОК ИСТОРИИ
ФАКС
МЯЧ В ИГРЕ
ЛИТУАНИКА
ЧУДЕСА
МЕДОГОН
Николай ВНУКОВ
РОЗОВАЯ ГВИАНА
Рассказы
Когда я был таким же, как вы, мне казалось, что взрослые — самые счастливые люди на свете.
Они могут ходить, куда захотят, могут ложиться спать хоть под самое утро и заниматься, чем заблагорассудится. И никто им не скажет: «Не трогай! Эта штука может взорваться и выбить глаза!», «Не лезь на это дерево — упадешь!» — или еще что-нибудь в том же роде. Наоборот, взрослые всегда одергивают ребят и ругают их почем зря, потому что они — хозяева жизни. У них в руках все.
И вот я стал взрослым. Самостоятельным.
Я конструировал специальные радиоустройства, возился с мощными усилителями и генераторами, и все чаще мне приходило в голову, что взрослые не такие уж счастливые люди, как мне казалось. Потому что взрослые не могут многое, очень многое из того, что могут мальчишки и девчонки.
Например, мне уже никогда не доведется в первый раз в жизни прочитать «Тома Сойера» или пробежать босиком по горячей дорожной пыли, гоня перед собой проволочной вилкой чугунное колесо. Или подраться, а потом на долгие годы подружиться с замечательным парнем Борькой Линевским.
И мне уже никогда не придется стать моряком, или отважным полярником, или космонавтом, потому что я давно выбрал свою дорогу и с нее уже невозможно свернуть.
Да и в то время, когда я был мальчишкой, слово «космонавт» встречалось только в научно-фантастических книжках. Не то что сейчас, когда ребята небрежно произносят: «транзистор», «гиперзвуковой», «орбитальная станция»…
Вот почему я завидую вам. Правда, не особенно. Потому что у меня есть чудесная машина, которая может унести меня на миллион лет в будущее или к первобытным людям в прошлое. Или, если я захочу, я могу мгновенно перенестись в то время, когда Юрка Блин, мой закадычный друг, вызывал меня осторожным свистом из дому и мы с ним тайком бежали на речку или в парк. Кстати, вам приходилось когда-нибудь купаться ночью? Это так здорово, что и не расскажешь, надо самому попробовать…
Так вот, при помощи этой машины, или, вернее, машинки, которую можно купить в магазине канцелярских товаров, я могу стать мальчишкой, и побегать босиком, и искупаться ночью в нашей речке, и поспорить с Юркой насчет того, как выглядят жители далеких планет. Это — пишущая машинка. Вот я заправляю в нее лист бумаги, нажимаю на клавиши и…
ДАВАЙТЕ ПОЗНАКОМИМСЯ
Меня зовут Колькой. В классе я сижу за третьей партой в среднем ряду. Мне не повезло, когда нас рассаживали. Лучшие места — у окна. Когда становится скучно, выглянешь, и видно весь школьный двор, кусты акации вдоль забора, а за забором — кусочек улицы с прохожими и пробегающие мимо автомашины. Тысячу раз все это видел, но смотреть все равно интересно. А со среднего ряда не видно ничего, кроме учительницы, черной доски да двери в коридор. Тоска…
Сзади меня сидит Орька Кириков. Полное Орькино имя — Орион. Он говорит, что мать назвала его так в честь созвездия на небе. Не знаю, есть ли созвездие с таким названием на небе, потому что мы этого еще не проходили, но что Орька умеет врать, это в классе известно всем. Впрочем, мне нравится, когда Орька врет. У него это получается лучше, чем когда он говорит правду.
Волосы у Орьки светлые, как пшеничная солома, нос длинный, острый, и хотя Орька чуть ли не на голову выше меня, я беру его на одну левую, он не особенно сильный. Зато он умеет выдумывать такие штуки, которые мне, хоть тресни, не выдумать. Нам частенько попадает от Татьяны Михайловны, классного руководителя, за невнимание. Но это неправда, что мы невнимательны. Просто мы натренировались разговаривать и одновременно слушать урок. Разговариваем мы с Орькой одними губами — нам понятно, а кругом ничего не слышно.
Сколько раз Татьяна Михайловна пыталась поймать нас на разговорах и неожиданно вызывала к доске то меня, то Орьку. Но мы всегда слово в слово повторяли то, что она рассказывала. Все-таки однажды она взяла у нас дневники и написала в графе замечаний одно и то же Орьке и мне: «Хорошие способности при посредственной дисциплине».
Потом я всегда с гордостью открывал дневник на этой странице.
Мне нравилось, что у меня хорошие способности при посредственной дисциплине.
Это значило, что при отличной дисциплине мы с Орькой были бы гениями.
На первой парте у самого окна сидит Николайчик. Это у него такая фамилия. Зовут его Славкой. В нашем классе он самый маленький. Ему на перемене можно подставить ножку или прилепить на спину бумажку с какой-нибудь обидной надписью — он никогда не разозлится, только удивленно посмотрит на обидчика и заморгает глазами. Поэтому мы никогда не подставляем ему ножек и не прилепляем на спину бумажек. А если кто-нибудь начинает его задирать, мы с Орькой сразу же оказываемся рядом. Пусть тронут, попробуют. Николайчик замечательно играет в шахматы. Еще никому в школе не удавалось его обыграть. Он проигрывает только перворазрядникам в городском шахматном клубе.