— Это правда? Ты занял место нашего возлюбленного царя Менхеперра? — поинтересовалась она.

Меня её постановка вопроса смутила и напрягла, поэтому я ответил в противовес её вопроса.

— Не знаю, что считать правдой царь, это понятие очень субъективное, но я ничьё место не занимал. Я нахожусь на том месте, на каком повелел быть мой отец.

— И кто же он? — поинтересовалась она.

— Амон, — скромно сказал я, вызвав тем самым бурю возмущений и возгласов негодования позади её трона, особенно среди жрецов.

— Ты можешь это доказать? — она подняла одну бровь вверх.

Я рассмеялся на такую наивную проверку. Все в недоумении посмотрели на меня.

— А ты можешь доказать, что Он приходил в опочивальню к Яхмос? Отец такого, например, не помнит, — с улыбкой поинтересовался я в ответ. Делая намёк на то, что Хатшепсут сама объявила себя ребёнком от бога Амона, что тот якобы обрюхатил её мать, прикинувшись Тутмосом I.

В зале мгновенно повисла тишина, а лицо Хатшепсут перекосило от гнева. Из миловидного, оно в мгновение ока превратилось в оскаленную маску волка. Визирь наклонился к ней, шепнул пару слов и Хатшепсут взяла себя в руки, снова став видимо спокойной.

— Все вон, — сказала она.

Сначала кто-то не понял, кто-то не расслышал её, но когда она повторила уже жёстче, зал мигом очистился, оставив только охрану, визиря и главных жрецов в количестве четырёх штук.

Усерамон сделал несколько шагов вперёд, подходя ближе ко мне.

— Давайте не будем конфликтовать сразу с момента знакомства, — встал он между нами, — это никому не принесёт пользы.

— Мне просто не очень нравится, когда человек оскорбляет меня, сомневаясь в моей божественной сути, — я пожал плечами, — наверно нужно по возвращении в Дуат попросить Хапи пару лет не разливать Нил. Думаю, за пару хороших жертвоприношений, он меня послушает.

Лица жрецов осунулись, поскольку, не разлив Нила грозил голодом, а если это произойдёт в течение двух лет, то и вымиранием большей части населения.

Визирь поднял руку.

— Бог Монту, мы не сомневаемся в твоей божественной сущности, просто ты должен понять наше смущение. Боги лично, без жрецов, не появляются рядом с простыми людьми.

— Слушайте, вопрос не ко мне, спросите Бастет, — я пожал плечами, — она меня сюда закинула по распоряжению отца, причём против моей воли, я замечу. С неё и спрашивайте.

— А что, это неплохая в общем-то идея, да Твоё величество? — Усерамон повернулся к женщине, — главный храм богини Бастет находится в нескольких днях пути отсюда, я мог бы спуститься по Нилу вместе с богом Монту и проверить это его утверждение.

— В Бубастис мы отправимся вместе, я сама хочу быть свидетелем её ответа, — процедила она без особого раздумывания, — выходим через три дня.

— Как пожелает Его величество, — визирь склонился перед ней, видимо поняв, что спорить бесполезно.

На этом аудиенция была в общем-то окончена и он повёл меня на выход, где нас ждали его слуги, подчинённые, а также рабы, сидевшие на корточках вдоль стены.

— Нам нужно поговорить, если бог конечно не против? — обратился он ко мне.

Я пожал плечами.

Он явно тут хорошо ориентируясь, повёл в то крыло дворца, где я раньше не бывал и вскоре мы остались только вдвоём с ним и принесённой едой. Визирь, явно показывая, что еда неотравленная, попробовал по кусочку от всего, что стояло на столе. Я кивнул, показывая, что понял это, затем достал свою вилку и ложку, поскольку теперь носил их всегда с собой в мешочке на поясе и переложив часть еды на одно золотое блюдо, стал спокойно есть. Он внимательно за этим наблюдал, сам взяв ложку и нож, отрезая себе от тушки птицы по кусочку.

— Можно попробовать? — он показал рукой на вилку.

Я вытер её и ложку о ткань, застилавшую деревянную подставку и протянул ему оба предмета. Кстати золото из которого были созданы оба предмета было нечистым, я это понял в процессе эксплуатации приборов. Они не были мягкими, как это было бы если бы оно было высокой пробы, а судя по чуть светлому оттенку — это наверно был электрум, сплав золота и серебра. Именно поэтому приборы были удобны в еде и не гнулись.

Попробовав с помощью ложки и вилки поесть, он поднял на меня взгляд.

— Удобно, — сказал он, также вытирая их и возвращая мне обратно, — так едят все боги?

— Мы не будем обсуждать это, большая часть знаний о жизни богов запретно для людей, — я сделал вид, что извиняюсь, — большие знания, большие печали.

Он удивлённо посмотрел на меня.

— Какие мудрые слова, — признался он.

— Ладно, к делу, — я отложил приборы и посмотрел на него, — чего хочет Хатшепсут? Не думаю, что в её интересах будет ссора с богами. Убьёт оболочку своего племянника, которую я занимаю, это мало того, что вызовет гнев как минимум двух богов, планы которых она нарушила, так ещё и я, вернусь обязательно мстить и поверь мне, завоевание гиксосов, которые захватили Египет, покажется просто весёлым приключением по сравнению с тем, когда я лично займусь вами.