Их эго болезненно воспринимает факт отвержения и они забывают все социальные рамки и приличия. Столкнувшись с такой негативной реакцией, начинаешь искренне поздравлять себя и благодарить свою интуицию за то, что она вовремя, на самой ранней стадии знакомства, различила в человеке «негативную основу».

Третья категория – это воспитанные и очень умные мужчины, которые не хотят сдаваться при отказе (на самом деле, это люди склонные к невротическим отношениям, так как здоровый человек всегда выбирает только того, кто тоже хочет с ним общаться, по словам известного российского психолога М. Лабковского), но временно принимают его, смиряются с неудачей и предлагают остаться друзьями.

Таким образом они пытаются сохранить доступ в жизнь девушки в качестве её друга, чтобы воспользоваться позже дополнительным шансом попытаться завоевать её сердце. Как показывает мой личный опыт и учение психолога, это ничего не даёт, так как даже добившись желанных отношений с этой девушкой, рано или поздно эта связь обречена на провал по тем же причинам, по которым она ему отказала в общении в самом начале.

Встречи через сайты знакомств оказались успешными для некоторых из моих близких, как для моей подруги Евы, её мамы, а также Валери – моей первой французской подруги. Для меня это просто одна из возможностей встретить свою половинку, которую с тем же успехом можно встретить на улице, в кино, театре или ресторане.

Люди-мосты

Однажды я встретила на сайте знакомств мужчину из третьей категории (истории, которые начинаются под предлогом дружбы) и наша история продлилась год. Фабрис, вошедший в мою жизнь как «друг», был именно тем человеком-мостом, который помог преодолеть мне трудный момент в жизни и, в какой-то степени, способствовал её изменению.

Я искала мужчину без детей, для создания брака и семьи. У него уже было двое детей, жениться не входило в его проекты и к тому же у нас были разные политические взгляды (на тот момент это было для меня важно). Несмотря на всё это, Фабрис нашёл повод для разговоров – это был мой интерес к иудаизму, который притягивал меня на тот момент, и моя мечта научиться играть в теннис.

Будучи по маме евреем, но католиком по папе, совершенно не практикующим, у него тем не менее были знания о материнской религии. Он также предложил научить меня играть в теннис и мы начали встречаться с его подачи и для этой цели с завидной регулярностью. Я начала прогрессировать в теннисе, нам было весело играть и разговаривать.

Помимо тенниса, Фабрис начал регулярно приглашать меня в театр, кино, рестораны и со временем мы сблизились ещё больше. Он занимал всё моё свободное от работы и спорта время, помимо тех дней, когда у него были дети – по французской традиции половину каждой недели.

На тот момент меня устраивали такие отношения. Тогда, перед самым моим днём рождения, моему любимому Трезору стало плохо и мне пришлось в 2 часа ночи вызывать ветеринарную скорую помощь. Фабрис примчался тоже, чтобы меня поддержать, за что я была ему безумно благодарна.

На следующий же день я отнесла своего пушистого любимца к ветеринару, которая записала нас на приём к лучшему кардиологу для животных. Так получилось, что визит к кардиологу и осмотр Трезора состоялся в день моего рождения. Мне предстояло узнать страшную новость: у моего малыша была обнаружена сердечная недостаточность и дни его были сочтены.

Это был самый мой грустный день рождения. Я шла с Трезором домой, обливаясь слезами. Для меня он был как ребёнок и узнать, что скоро его не будет, было невыносимо больно. Мне посоветовали воспользоваться каждым моментом с ним, так как несмотря на прописанные лекарства, он мог уйти в любой момент…

Трезору становилось хуже день ото дня, несмотря на принятие специальных лекарств утром и вечером. У него случались головокружения и обмороки и мне ещё не раз приходилось вызывать скорую. Фабрис был рядом со мной в этот трудный период и, я думаю, что он был мне послан Богом именно для этого.

Однажды в солнечную субботу Трезору стало совсем плохо. Я в панике стала звонить в ветеринарную скорую помощь, забыв, что в субботу ветеринар Трезора работал. Я срочно дала ему лекарство, но было поздно. Я как в тумане помню, что я умоляла скорую приехать побыстрее и спасти моего Трезора, одновременно через слёзы пытаясь реанимировать его, массируя сердце, как я трясла его, говоря, что он не имеет права умирать и оставлять меня одну.

Он был моей единствоенной семьёй во Франции и моим самым родным существом в этой стране, где у меня не было семьи. Когда Трезор умер у меня на руках, я долго не могла прийти в себя. По телефону мне сказали, что они пришлют человека, чтобы забрать тельце моего любимца. Мне не удалось дозвониться до Фабриса. Ева примчалась довольно быстро после моего звонка и пыталась поддержать меня, как могла.

Я ревела над Трезором, не представляя, что я больше не увижу его, не смогу с ним играть, проводить время, заботиться о нём. Некоторое время спустя приехал ветеринар и забрал Трезора, завернув его в чёрный пакет, после того, как я попрощалась с ним. Этот человек ушёл, унося часть моего сердца, а я осталась с Евой и долго не могла успокоиться.

Немного прийдя в себя, я решила, что если останусь одна с вещами Трезора, то сойду с ума. Что-то внутри меня побудило меня попросить Еву о помощи: помыть и упаковать все вещи Трезора и увезти их на время к ней в погреб. Когда всё, вплоть до последней игрушки было собрано и сложено в мешки, муж Евы заехал и забрал её с вещами моего любимого котика.