— Но полиции известно о том, что нож пропал из дома Салливанов?

— Полиция понимает его значение. — Бёртон кивнул. — Если нож где-нибудь объявится, она знает, как с ним поступить.

Встав, президент провел пальцами по одной особенно уродливой хрустальной фигурке из коллекции его жены, выставленной на столике. Рядом стояли фотографии членов его семьи. Однако их лица не зарегистрировались у него в сознании. Он видел вместо них лишь языки пламени, пожирающего его администрацию. От этого невидимого обычному глазу пожара у него покраснело лицо. Истории угрожает опасность быть переписанной заново, и все это из-за какой-то дешевой пустоголовой красотки и чрезмерно честолюбивой и невероятно глупой главы президентской администрации!

— Есть какие-либо мысли насчет того, кого нанял Салливан?

Отвечал опять Бёртон. Рассел больше не считалась ровней. Коллин же присутствовал здесь только для того, чтобы выполнять то, что ему скажут.

— Это может быть любой из двадцати-тридцати наемных убийц высшего класса. Но кем бы он ни был, его давно уже и след простыл.

— Но ты подбросил ложный след нашему другу-следователю?

— Сету Фрэнку известно, что вы «случайно» обмолвились Уолтеру Салливану, где и когда. У этого человека хватило ума додуматься до остального.

Схватив хрустальную фигурку, президент швырнул ее в стену; она разбилась, брызнув осколками по всей комнате. Его лицо исказилось в такой смеси ярости и гнева, что даже Бёртон вздрогнул.

— Проклятье, если б он не промахнулся, все было бы идеально!

Рассел уставилась на мелкие осколки хрусталя на ковре. Вот она, вся ее жизнь. Все годы учебы, напряженной работы по сто часов в неделю… Ради вот этого.

— Полиция займется Салливаном. Я позаботился о том, чтобы следователь, ведущий дело, понял о возможной причастности Салливана, — продолжал Бёртон. — Но даже несмотря на то что он — самый очевидный подозреваемый, Салливан будет все отрицать. Полиция ничего не сможет доказать. Не знаю, сэр, что это нам дает.

Ричмонд прошелся по комнате с таким видом, будто готовился произнести речь или собирался пожимать руки отряду бойскаутов из штата со Среднего Запада. На самом деле он обдумывал, как убить человека так, чтобы даже тень подозрения не упала в его сторону.

— А что, если он попытается снова? И на этот раз попытка окажется успешной?

— Как мы сможем контролировать то, что делает Салливан? — озадаченно спросил Бёртон.

— Сделав это самостоятельно.

Пару минут никто ничего не говорил. Рассел ошеломленно взглянула на своего босса. Только что ее жизнь отправилась прямиком в преисподнюю, но вот теперь ее заставляют принять участие в заговоре с целью убийства. С самого начала этой встречи Глория испытывала эмоциональную пустоту, абсолютно уверенная в том, что хуже ее положение уже не станет. Оказывается, тут она решительно ошибалась.

Наконец Бёртон рискнул предложить свой анализ ситуации.

— Вряд ли полиция поверит, что Салливан такой сумасшедший. Он должен понимать, что его подозревают, но только ничего не могут доказать. Если мы прихлопнем Уитни, вряд ли полиция посмотрит в сторону Салливана.

Перестав расхаживать по комнате, президент остановился прямо перед Бёртоном.

— Так пусть полиция сама придет к этому заключению, если она вообще к чему-либо придет!

Реальность такова: Уолтер Салливан больше не нужен Ричмонду для возвращения в Белый дом. Возможно, гораздо важнее то, что это открывало великолепный путь избавиться от обязательства поддержать сделку Салливана с Украиной наперекор России: становилось все очевиднее, что это решение обернется существенными политическими потерями. Если Салливана даже отдаленно заподозрят в смерти убийцы своей жены, никакими глобальными сделками он больше заниматься не будет. Ричмонд незаметно прекратит свою поддержку. И все, кто идет в счет, поймут причину этого молчаливого отступления.

— Алан, ты хочешь подставить Салливана, обвинив его в убийстве? — Это были первые слова, произнесенные Рассел. У нее на лице отобразилось полное изумление.

Президент молча посмотрел на нее с нескрываемым презрением.

— Алан, подумай, что ты говоришь! Это же Уолтер Салливан, а не какой-то мелкий шпанюк, до которому никому нет дела!

Ричмонд усмехнулся, позабавленный ее глупостью. Когда он только взял ее на борт своего корабля, она казалась такой толковой, такой невероятно способной… Тут он ошибся.

Президент мысленно прикинул: у Салливана максимум двадцатипроцентные шансы стать обвиненным в этом убийстве. Сам Ричмонд при подобном раскладе пошел бы на риск. Салливан — большой мальчик, он сможет за себя постоять. Ну а если не сможет? Что ж, именно для этого и существуют тюрьмы. Президент выразительно посмотрел на Бёртона.

— Бёртон, ты понимаешь?

Агент молчал.

— Бёртон, вы уже собирались убить этого человека, — резко продолжал президент. — Насколько я могу судить, ставки не изменились. Более того, только повысились. Для всех нас. Бёртон, ты понимаешь? — Помолчав, Ричмонд повторил вопрос.

Билл наконец поднял взгляд и тихо промолвил:

— Понимаю.

На протяжении последующих двух часов они составляли план.

Когда два агента Секретной службы и глава администрации собрались уходить, президент посмотрел на Рассел.

— А теперь скажи, Глория, что произошло с деньгами?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Они были анонимно пожертвованы американскому Красному Кресту. Насколько я понимаю, это было одно из самых крупных единовременных пожертвований за всю историю.