— Не стану утверждать, что я с ним знаком, — ответил Оскар.

Либо он был превосходным игроком в покер, либо действительно не узнал человека с экрана телефона, решила Этли.

— Вам что-нибудь известно о том, чем Прист занимался в последнее время? — спросила она.

— На самом деле нет.

Пайн огляделась по сторонам.

— У вас впечатляющий кабинет.

— Честно говоря, я считаю, что он слишком вычурный. Раньше принадлежал крупному бизнесмену, который ничем не брезговал. Он не американец, но решил построить здесь особняк, когда понял, как выгодно находиться рядом с правительством и людьми, которым нужно давать взятки.

— Некоторые вещи не меняются, — заметила Пайн.

Фабрикант кивнул.

— Тут я с вами согласен.

— Разговоры, путешествия и анализ, — проговорила Этли. — Должно быть, это дорогое удовольствие.

— Как я уже говорил, все наши члены работают бесплатно. Естественно, мы финансируем их путешествия и другие расходы, но никто не получает заработной платы.

— Однако у вас имеются источники финансирования, — не сдавалась Пайн.

— У нас есть спонсоры.

— И кто они?

— Частные люди. И желают таковыми остаться… Вы считаете, что Бену грозит опасность?

— Скорее всего.

— Это очень печально.

— Да, конечно, — для него. — Пайн внимательно посмотрела на него. — Могу я говорить прямо?

— Мне показалось, что вы именно так и делаете.

— Я еще не вышла на первый уровень боевой готовности.

Фабрикант развел руки в сторону.

— Прошу вас.

— Я пришла к выводу, что в данном случае возможны международные осложнения.

— Например?

— Послушайте, я намерена рискнуть и считать, что вы действительно общество, которое стремится делать добро, и рассказать вам то, что на данном уровне обычно не делаю — ведь я вас, если быть откровенной, совсем не знаю. Но я чувствую, что у меня остается все меньше времени, и хочу получить полезную информацию на этого мерзавца.

— Я вас слушаю.

— Речь идет об эпической катастрофе, которая произойдет в самом центре нашей страны и может ее уничтожить.

Фабрикант заметно помрачнел.

— Надеюсь, это и есть первый уровень вашей боевой готовности. Мне не хотелось бы думать, что возможен переход на более высокий… — Он немного помолчал. — И что же вы имеете в виду?

Пайн посмотрела на Блюм.

— Не исключено, что речь идет о перевороте в правительстве.

Фабрикант не сумел скрыть удивления.

— Переворот? Мы живем в Америке, а не в какой-то банановой республике.

— Но эта страна началась с революции.

— Верно, но много лет назад, — возразил Фабрикант.

— Вы считаете, что история никогда не повторяется?

— На самом деле она повторяется постоянно.

— Тогда ладно, — сказала Пайн.

— Вы говорите всерьез?

— Люди, которые об этом знают, вполне серьезны.

— Вы имеете в виду людей вроде Бена Приста и Саймона Рассела?

— И, возможно, китайцев, которые в это вовлечены.

— Почему вы так решили?

Этли достала телефон. Фабрикант наклонился и посмотрел на фотографию на экране.

— И кто это такой?

— Человек, который дважды пытался меня убить. Я хотела бы знать его имя и послужной список.

— Позвольте мне позвонить тому, кто сможет помочь.

Оскар поднял трубку, произнес несколько слов и положил ее.

Пайн успела досчитать до десяти, когда в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Фабрикант.

Дверь распахнулась, и вошел мужчина в костюме, почти такой же маленький, как хозяин кабинета.

— Покажите фотографию Филиппу, — попросил хозяин кабинета.

Тот секунду смотрел на снимок, потом перевел взгляд на Фабриканта и кивнул.

— Ты можешь сказать ей, — разрешил Оскар.

— Его зовут Сон Нам Чон.

— И кто он такой? — спросила Пайн.

— Ваш самый худший кошмар, — ответил Филипп.

— Даже если он и вправду очень опасен, ему никогда не быть моим самым худшим кошмаром, — резко сказала Этли.

— Он китаец? — спросила Блюм.

Филипп посмотрел на нее.

— Нет.

— А кто тогда? — спросила Пайн.

— Кореец.

— Кореец? Южный или северный? — уточнила Этли.