— Вот уж этого никогда не случится, — бросил Кэнфилд.

— Я перечитал стенограмму процесса, Билли. На суде Эрнст Фри угрожал вас убить. Тогда, кстати, Бюро приставило к вам охрану.

Лицо Кэнфилда сделалось мрачнее тучи.

— Я это заметил. Куда бы я ни шел, за мной обязательно тащился «пиджак» с пистолетом в кармане, самим фактом своего существования напоминая мне о смерти моего сынишки. Я никого не хочу обидеть, но я насмотрелся на вас, ребята, до конца своей жизни.

Бейтс упрямо гнул свою линию:

— Бюро снова предлагает вам свою защиту. Вас будут охранять, пока Эрнста Фри не поймают и не засадят в камеру. Я настаиваю на этом.

Кэнфилд сложил на груди руки.

— Слава Богу, мы живем в свободной стране, — сказал он. — Поэтому я имею полное право выставить из своих владений всякого, кто мне не нравится. А вы, парни, мне не слишком по сердцу, по причине чего я прошу вас немедленно убираться к чертям с моей фермы.

Стрейт сразу же придвинулся к своему боссу. Веб заметил, что некоторые рабочие и фермеры тоже стали подходить к ним поближе. Веб также отметил про себя, что Романо незаметно положил руку на рукоять своего пистолета.

Один здоровенный парень из деревенских совершил большую ошибку, положив руку на плечо Романо. В следующее мгновение он уже лежал на земле лицом вниз, а Романо упирался коленом ему в шею. При этом один пистолет 45-го калибра он приставил парню к затылку, а второй, который он выхватил из кобуры, висевшей у него сзади на поясе, направил на других людей Кэнфилда.

— Ну что, ковбои, — сказал он, — может, кто-нибудь из вас хочет посостязаться со мной в стрельбе?

Веб испугался, что Романо кого-нибудь пристрелит, и сразу же шагнул вперед.

— Послушайте, Билли, — я убил двух членов «Свободного общества» и, если бы мне представилась такая возможность, прикончил бы и Эрнста Фри. Но этому ублюдку повезло, и он получил лишь пулю в плечо. Я же после этого дела лишился половины лица, а кроме того, из меня вытекла почти вся кровь. Я это к тому, что мы оба хотим, чтобы Эрнст Фри получил свое, просто методы у нас разные. Что, если мы с Романо немного поживем у вас на ферме? Обещаю, что никаких пиджаков не будет — только джинсы и сапоги. Мы даже поможем вам управляться по хозяйству. Но вы должны с нами сотрудничать, и если мы скажем вам, что нужно лечь на землю, вам придется это сделать. Похоже на то, что члены «Свободного общества» уже ухлопали несколько человек, и, надо отдать им должное, убивать они умеют очень ловко. Я нисколько не сомневаюсь, что ваши люди отважны и умеют стрелять, но этого может оказаться недостаточно, особенно если парни из «СО» всерьез решат вами заняться. Я понимаю, что вам не нравится, когда вами пытаются командовать. Но я сильно сомневаюсь, что в ваши планы входит подставлять свой лоб под пулю членов «Свободного общества». Вы с женой прошли через ад, когда убили вашего сына. Неужели вы хотите, чтобы она рыдала еще и над вашим телом?

Кэнфилд смотрел на Веба, казалось, целую вечность. И пока он на него смотрел, Веб отнюдь не был уверен, что он не полезет в драку или, того хуже, не велит своим людям открыть огонь. Наконец Кэнфилд опустил глаза и потыкал носком сапога землю.

— Ладно. Давайте вернемся в дом и поговорим об этом там. — Кэнфилд жестом велел Стрейту и своим людям приступать к работе. Романо освободил своего пленника и даже помог ему отряхнуть с одежды пыль.

— Не обижайся, парень. Я сделал бы это с каждым, кто попытался бы до меня дотронуться. Намек понял?

Парень поднял с земли шляпу и побрел прочь. В глазах у него был страх, и Вебу стало ясно, что «дотрагиваться» до Романо он больше никогда не захочет.

Кэнфилд и агенты снова забрались в «лендровер» и покатили назад к дому. Кэнфилд бросил взгляд на Веба и сказал:

— Я не хочу обсуждать то, что вы говорили. Должно быть, все это очень дельно и правильно. Но у меня нет никакого желания опять вспоминать то время. А все эти типы словно сговорились снова затащить меня в прошлое.

— Я вас понимаю, но… — Тут Веб сделал паузу, потому что зазвонил мобильный. Веб взглянул на свой аппарат, но тот молчал. Бейтс и Романо чуть ли не одновременно проверили свои мобильники — тоже мимо. Тогда Кэнфилд слазил в бардачок и достал оттуда свой телефон, но он тоже не звонил. Кэнфилд посмотрел себе под ноги и увидел на полу «лендровера» еще один мобильник. Он протянул руку и поднял его с пола.

— Кто-то оставил у меня в машине свой телефон, — сказал он. — Но это не аппарат Гвен. Странно. Кажется, никто, кроме нас, на этом внедорожнике не ездит. Может, его оставил торговый агент? Хочет мне что-нибудь продать? — Он собирался уже было нажать на кнопку, но Веб выхватил телефон у него из рук и, открыв окно, выбросил его из машины.

Кэнфилд посмотрел на него с удивлением.

— Что это вы себе позволяете, хотел бы я знать?

Агенты словно завороженные следили за полетом мобильника, который, описав в воздухе дугу, приземлился на краю скошенного поля. Но ничего не произошло. Разъяренный Кэнфилд ударил по тормозам и остановил свой внедорожник.

— Ну-ка вылезайте из машины и принесите мне этот чертов телефон!

Взрыв был настолько мощным, что едва не перевернул «лендровер», а огонь и дым взметнулись к небу на сотню футов.

Несколько секунд все сидели в полном молчании, переваривая произошедшее. Потом потрясенный увиденным Кэнфилд повернулся к Вебу.

— Ну и когда вы, парни, собираетесь приступить к своим обязанностям?

Веб ехал по улице, направляясь к дому своей матери. Он так и не решил, что с ним делать. Чтобы его продать, требовалось основательно постараться — причем оформлять все бумаги пришлось бы ему самому. У него не было денег, чтобы нанять для этого агента. С другой стороны, перестраивать или как-то обновлять дом ему тоже не хотелось. Ему вообще не хотелось ничего в нем трогать.