— Все равно у вас жить проще, — повторила Алиса.

— Да, нам проще, — согласился Рррр, — зато и пиратам было проще. В первый же день к ним прибежали несколько предателей и предложили свои услуги. Пираты собрали всех желтоглазых и сказали, что разделят с ними власть на планете. Некоторые согласились. Они выдали нас. Теперь выгодно ходить с оранжевым глазом. Это как бы опознавательный знак: стоит пирату увидеть оранжевый глаз, и он понимает, что это свой.

— И что случилось потом?

— Они жестоко расправились с нами. Они загнали нас в лагерь, где томятся сотни тысяч брастаков. Остальным приказано не выходить из домов. Мы голодаем, умираем от болезней, и единственная наша надежда — вы. Если вы не сможете сообщить в Галактический совет…

— Но мы сами в тюрьме, — сказала Алиса.

— Через два дня придет корабль. Вы должны обязательно на него попасть.

— Все ясно, — сказал Пашка. — Не беспокойтесь. По крайней мере, на меня можете положиться.

— А я бы не положилась, — сказала Алиса. — Хватит ли тебя на то, чтобы два дня притворяться и терпеть?

— Хватит, — сказал Пашка, — не беспокойтесь.

Вечером под отдаленный шум нестройных песен, которые распевали напившиеся брастакского портвейна пираты, Рррр, исполосованный пластырями, попрощался с ребятами и, осторожно приподняв заслонку, скользнул в доставку.

— Простите, — сказал он на прощание. — Придется вам приехать на скрррули в следующий раз.

— Что касается меня, — ответил Пашка, — то я даже доволен. Лучше приключения, чем скрррули.

— Для тебя это приключения, — сказал Рррр, — а для нас беда.

Заслонка опустилась.

— Эх, Пашка! — сказала Алиса. — Опять ты не то сказал.

— Главное, чтобы правильно действовал. Язык мой — враг мой, это еще моя мама говорила, когда я самое первое слово произнес.

— Почему?

— Потому что все дети говорят сначала «дай» или «мама», а я сказал «ура».

— Ну что мне с тобой делать? — вздохнула Алиса. — Иди спать.

— Иду-иду, только я все равно голодный, и ноги от ходулей болят.

Алиса проснулась рано, за окном чуть рассвело. Проснулась она от голода. Очень хотелось встать, нажать на все кнопки подряд и посмотреть: вдруг доставка уже работает? Потом она стала думать о Рррр, добрался ли он до своих? Его могли подстеречь пираты или какой-нибудь желтоглазый предатель.

Соседняя кровать скрипнула. Алиса покосилась в ту сторону. Пашка осторожно сел на кровати, спустил босые ноги на пол и на цыпочках прошел к доставке. Алиса даже улыбнулась. Оказывается, людям могут приходить одни и те же мысли. Пашка начал нажимать по очереди на все кнопки. Доставка молчала.

Алиса не выдержала и хихикнула.

Пашка обернулся:

— Ты не спишь?

— Нет, я от голода проснулась. И даже подумала: вдруг доставка заработала. А тут ты встаешь, словно мои мысли угадал.

Но гордость не позволяла Пашке сознаться, что он, как голодная обезьяна, нажимал кнопки у неработающей машины.

— Ничего подобного, — сказал он. — Я думал: а вдруг там записка есть от Рррр?

— Тогда открой заслонку и посмотри. Для этого не надо кнопки нажимать.

— Что я и собираюсь сделать, — сказал Пашка и приподнял заслонку. Там ничего не было. — Что-то спать хочется, — сказал Пашка, подходя к окну. — А на улице дождь идет.

— Еще сутки нам терпеть, — сказала Алиса. — Если не умрем от голода, то завтра уже будем на борту нашего корабля.

— Умрем.

— Не ходи по полу босиком, простудишься, — сказала Алиса.

— Где-то со вчерашнего дня сухарь оставался, — сказал Пашка. — Неужели я его нечаянно съел?

— Вчера еще, — сказала Алиса. — Давай вставать, что ли?

Когда Алиса чистила зубы, она услышала, как гремят ходули и шуршат бумажные цветы, — Пашка со вздохами превращался в пилагейку.

— И когда только кончатся мои мучения? — ворчал он.

— Знаешь что, — сказала Алиса. — Я думаю, нам пора поднять скандал. Ни одна пилагейская туристка не допустила бы, чтобы ее кормили сухарями, даже в карантине.

— Я как раз собирался это сделать, — сказал Пашка.

И тут же раздался стук ходулей — Пашка шел к двери. Он выбил по двери барабанную дробь. Потом повторил ее погромче. Никакого ответа.

— Эй! — закричал Пашка. — Мы есть умрем от голода, и вы виноват!

— Слушай, — заметила Алиса, возвращаясь в комнату. — Может, обойдешься без коверканья космолингвы?