Эти ткачи и железнодорожники станут потом отличными солдатами; словно цементом, скрепят они своей организованностью и дисциплиной крестьянские полки легендарной Чапаевской дивизии. Они первыми наденут суконные шлемы с красной звездой, введенные Фрунзе для рабочих отрядов. Чем-то похожи эти шлемы с шишаками на шеломы древних российских витязей-богатырей. Поэтому и название им дадут красивое и точное — богатырки. Одежда красных богатырей! Лишь спустя время переименуют их в буденовки и так увековечат в картинах, стихах и песнях.

11

В марте 1919 года в Иваново-Вознесенск приехал Луначарский. Был собран городской партийный актив. От железнодорожников послали Белова.

Говорил Луначарский просто, горячо и доходчиво, не заглядывая в бумажку. Цифры, названия, фамилии, даты — как хранил он все это в памяти?! Рассказывал о делах далеко не радостных. Мировой капитализм сомкнулся с белогвардейцами в едином усилии задушить молодое государство трудящихся. На фронтах тяжко. Надо напрячь все силы, чтобы выправить положение. Поэтому ЦК партии принял решение провести мобилизации коммунистов на фронт. Это помимо того, что иваново-вознесенцы дают в общем порядке.

Городской актив единодушно высказался за мобилизацию.

По разверстке губкома партии ячейка железнодорожников должна была выделить трех человек. Еще до начала собрания Павел решил: он поедет. Он голосовал за резолюцию на активе. В конце концов ему просто неудобно перед рабочими. Он учит их, отправляет на фронт, а сам продолжает сидеть в тылу…

Когда председатель собрания спросил, есть ли среди коммунистов желающие пойти в армию добровольно, Павел сразу поднял руку.

В губкоме мобилизованным выдали сапоги и шинели. Другого обмундирования не оказалось. Собираясь в путь, Павел надел свой гусарский доломан цвета бутылочного стекла с желтыми шнурками. Товарищи подшучивали над ним: «Сразу видно — грозный рубака!» «Рубака не рубака, — отвечал Павел, — а что старый кавалерист, действительно, видно. Каждый конник поймет, что я из Черниговского гусарского!»

Выехали из города в теплый майский день. Шестьдесят мобилизованных коммунистов заняли два вагона. Отправились в неизвестность буднично, без громких прощальных речей.

Павел Белов с группой товарищей был послан в Тамбов, в распоряжение уполномоченного ЦК партии, народного комиссара почт и телеграфа товарища Подбельского. Павел много слышал о нем — сам ведь телеграфист. Профессиональный революционер, соратник Ленина, Подбельский бывал в ссылке, активно работал в подполье. Во время вооруженного восстания, когда юнкерам удалось захватить здание Московского почтамта, Вадим Николаевич Подбельский возглавил небольшой отряд и смелой атакой выбил юнкеров.

И вот теперь Павлу предстояло лично познакомиться с этим человеком.

Уполномоченный ЦК принимал мобилизованных партийцев по одному в здании, на котором висела небольшая скромная табличка «Губкомболь».[2] Павел вошел и назвал себя.

Подбельский был одет в строгий черный костюм. Чуть продолговатое, с тонкими чертами, лицо интеллигента, резко выделялись на нем черные брови и аккуратно подстриженные усы. Глаза понимающие, с веселой лукавинкой.

Говорить с Подбельским было легко. Он спросил, не хочет ли товарищ Белов поехать в Кирсанов на должность военного комиссара. Спросил не для проформы, заранее предрешив назначение, а искренне желая найти человеку наиболее подходящее место.

— Нет, — сказал Павел. — Разрешите мне по старой памяти в кавалерию.

— Куда именно?

— Здесь, в Тамбове, формируется кавалерийский дивизион.

— Не возражаю. Сейчас партийцы особенно нужны в армии. На месте сами разберетесь в обстановке. Я только посоветую вот что: не пренебрегайте опытом бывших офицеров. У них есть чему поучиться… Слишком много пока партизанщины, неорганизованности. А мы боремся за регулярную армию, и чем скорее она у нас будет, тем лучше.

12

Отдельный кавалерийский дивизион только что начал создаваться. Павел Белов получил назначение на должность командира первого взвода 1-го эскадрона. Одновременно его назначили председателем комиссии по укомплектованию подразделений. Работа вроде бы не трудная, но сразу же получился казус.

Мобилизованные выстроились в две шеренги возле казарм стрелковой бригады. У Белова — первоочередное право отбора. Дал команду:

— Кто служил в кавалерии, десять шагов вперед, шагом марш!

Вышло почти пятьдесят человек. Он повел их в расположение дивизиона. А к вечеру выяснилось, что больше половины людей не могут седлать коня, не умеют держать шашку.

Вспомнив совет Подбельского, Павел преодолел самолюбие и отправился к адъютанту дивизиона, бывшему офицеру того же Черниговского полка, в котором начинал службу Белов. Адъютант в дивизионе — вроде бы начальник штаба. Посмеиваясь, он объяснил, что нужно делать. Желающих попасть в Кавалерию много. Лень своими ногами-то топать. Поэтому тем, кто выдает себя за кавалеристов, надо задавать вопросы: в каком полку служил? фамилия командира полка? фамилия командира эскадрона? Не важно, если сам не знаешь этого, важно, как человек ответит. Если четко, не задумываясь, значит, унтер или опытный старый служака. Колеблется, думает — наверняка кавалерист из молодых… А тех, которые теряются и медлят с ответом, надо отправлять в общий строй.