«Это Спарта!» — делая очевидный жест ногой.

— Это еще кто такой? — голос на крыше явно был обращен ко мне.

— Какая разница? Он спас нас!

Как по заявке, с другой стороны крыши ТЦ поплелась новая пачка мертвецов. С новой уверенностью в своих действиях, не думая о том, что этих бездарей нефиг было спасать, расправился с подкреплением армии мертвых, не задумываясь о том, что действовал сугубо своими силами, не используя магию. Все эти взмахи, резкие развороты и злоба в глазах — действие техник, которые были в моей голове.

И были там, по ощущениям, всю жизнь.

Радовала лишь одна надпись:

«Шот».

Всю малину подпортила Анна, которая, ущипнув меня за задницу, чуть не осталась без головы, если ее вообще можно было убить. Она, надув губки, ткнула пальцев в небо, как раз вовремя, чтобы я кинулся в сторону, не став жертвой клюва долбанной птицы.

Повторяя ошибку своего собрата, она своим суперклювом влетела в бетон и застряла там, издавая странные, почти каркающие звуки. Взмах клинка отправил птицу обратно к прародителям, я же достиг нового уровня, о чем мне подсказало уведомление перед глазами.

Наверное, со стороны это выглядело нелепо, когда вот он — воин, с настоящим мечом, освободил от верной смерти этих людей, как конченный идиот размахивает рукой перед лицом, ругаясь.

Человек, которого я спас, было кинулся ко мне, упал на колени и, о боже, стал плакать и благодарить меня, чем ввел меня в ступор.

— Спасибо тебе! Спасибо!

— Толку-то, — я, состряпав непробиваемую мину, отошел на пару шагов в сторону, — Тебя уже покусали, ты скоро станешь таким же.

— Откуда ты это знаешь? Почему ты так решил? — мужчина средних лет с сединой на висках и крупными глазами, казалось, был крайне возмущен моей репликой.

А что я мог сказать, что это сказала Анна, демонесса, которую никто, судя по всему, кроме меня, не видит?

Только вот мои слова слышали и другие, которые медленно стали спускаться по вертикальной металлической лестнице вниз, к нам. Они ничего не сказали в его защиту и деловито обходили со всех сторон, стараясь даже не то чтобы случайно не коснуться, а рядом с ним не стоять.

«Тупое стадо».

— Тебе нужно уходить, — сказала блондинка, обладательница шикарной груди третьего размера, с очень легкомысленным разрезом юбки и вульгарными колготками под одной, которая, дай боже, скрывала цвет нижнего белья. — Ты опасен. Ты сожрешь нас.

— Ты… — только и прохрипел мужчина и вновь бросился в слезы, — Что вы за звери такие? В такое время, бросить…

Я лишь кивнул, изучая внушительную внешность блондинки.

«Вроде цвет волос говорит сам за себя, а соображалка работает… Природа наделила ее не только конкретным размером груди, но и мозгом, а это редкость.»

Мужик, узревший мою реакцию, побелел, вытер сопли и грозно вскочил на ноги:

— Да что ты можешь знать обо всем этом? Какая… — закашлялся, сплевывая кровь. — С чего ты взял, что это заразно, а? Кто тебе такое сказал?

Мимолетно глянув на него, я пожал плечами и двинулся дальше по крыше. Торговый центр огромен. Входов и выходов на крыше — тоже навалом. Уж лучше проникать в помещения через верх, чем рисковать собой и бегать между магазинчиками.

Только вот люди, которых я спас, даже не удосужившись спросить мое имя, поблагодарить, последовали за мной, и тот, кого поцарапали, тоже. Я остановился, резко развернулся и схватил поцарапанного за глотку под всеобщий «ах».

— Тебе было же сказано, что ты опасен.

Тот что-то прохрипел и, когда я отпустил его из цепкой хватки, отошел поодаль от меня, злобно зыркая на компанию людей.

— Вау, ты с каждой минутой становишься таким брутальным, — Анна, кажется, опять ссала кипятком, вертясь со всех сторон. — Такой прям серьёзный, страстный, прям ух.

— Отвали.

Ее действительно никто не видел, кроме меня. И с неприкрытым удивлением посмотрели на мое лицо, гадая, кому я это только что сказал.

Меня это начало утомлять. Странности эти и сам новый мир.

Торговый центр своими размерами поражал мое воображение. Казалось бы, прошло всего пару лет после перестройки, как я сюда не заходил, а все внутри изменилось. Проходя через очередной «чердак», я застопорился на спуске, но все же прошел по еле освещенному помещению и уставился на закрытую дверь.

Она была такой же, решетчатой, которая не пустила меня внутрь полицейского участка, что тонко намекало мне на то, что я у верной цели.

Раз двадцать я вдарил по замку ногой, раз десять пробовал полоснуть клинком, и раз сто вспомнил такую-то мать, пока деликатное покашливание за спиной не заставило меня обернуться.